Никто не хотел воевать

Большинство беженцев производило удручающее впечатление, особенно старики. Леонид вдруг представил, что если бы двенадцать лет назад он и его родители не уехали с Донбасса, то они бы тоже могли оказаться в этой толпе. Идущие пешком были навьючены как верблюды, многие тащили пожитки на тележках, впрягаясь в них как лошади. Автомобили, автобусы, все забито под завязку, вещи кругом, они приторочены на крышах машин, торчат из не закрывающихся багажников. Повсюду чемоданы, сумки, узлы… Жара, лица беженцев измучены… и равнодушны. Время от времени с украинской территории отчетливо доносилась удаленная канонада.

Леонид поспрашивал, есть ли кто с их поселка, но никто не откликнулся. Он несколько раз подходил к пограничному переходу, но его даже толком не выслушали, заявив, что пока с одиночками разбираться у них нет никакой возможности, ибо под завязку заняты работой с беженцами с той стороны. Посоветовали пристать к какой-нибудь организованной группе и перейти границу с ней. К какой-такой группе уточнять не стали. В общем, пограничники отмахнулись от него как от назойливой мухи:

– Не мешай, не до тебя.

Леонид весь в расстроенных чувствах побрел от перехода, раздумывая, что делать, ехать назад в Ростов или устроиться на ночлег в близлежащих населенных пунктах. Тут он услышал не громкий, но властный голос:

– Ей, малек, подь сюда!

Леонид не сразу понял, что обращаются к нему. Его подзывал выше среднего роста коренастый мужик где-то лет тридцати пяти, одетый по военному: берцы, комуфляж, бандана, но без знаков различия и оружия.

– Это вы меня? – ноги, чуть не против воли, сами понесли его к этому «бойцу».

– Тебя, тебя. Чего тут трешься, на ту сторону хочешь?

– Да, хотелось бы, а там много беженцев, меня оформлять не захотели, – Леонид как-то сразу стушевался перед «бойцом» и отвечал, словно был в чем-то виноват.

– А чего тебе там, воевать хочешь? По тебе вроде не скажешь, – голос «бойца» стал насмешливым.

– Да нет, бабушка у меня там, на звонки не отвечает, хочу узнать, что с ней.

– Семья, что ли, на разведку послала… не могли, кого постарше отрядить, про бабку разузнать?

– Да вот, так получилось, – словно оправдывался Леонид, умалчивая, что семья как раз никуда его не посылала, а совсем наоборот.

– Тебе лет-то сколько, – продолжал расспрос-допрос «боец».

– Двадцать три, – «боец» так уверенно его расспрашивал, что Леонид правдиво отвечал, будто стоя перед какой-то обличенной властью комиссией.

– Ого, а я думал лет семнадцать, уж больно ты по салажному выглядишь, как допризывник. В армии служил?

– Нет, – и вновь почему-то Леонид виновато опустил голову.

– Понятно… Говоришь, бабка у тебя там, а сам откуда?

– Из Курска, – Леонид почему-то не решился признаться, что живет в Москве, тем более, что и местом регистрации в его паспорте значился Курск.

– Русский? – «боец» спросил так, что Леонид понял, что ответ на этот вопрос для спрашивающего очень важен.

– Русский, – однозначно ответил Леонид, чувствуя, что не уместны уточнения типа: отец русский, мать украинка.

– Это хорошо… Я могу твоему горю помочь, подбросить на ту сторону. У тебя бабосы есть? – вдруг резко «развернул» разговор «боец».

– Есть немного, – Леонид подумал, что его будут переводить через границу за деньги, и прикидывал, хватит ли на это имеющихся у него восьми тысяч рублей с мелочью.

– Тысячи три можешь нам ссудить? – уже совсем не начальственно, а как-то почти по-свойски попросил «боец».

Леонид растерянно молчал, оглядываясь по сторонам, словно ждал откуда-то помощи.

– Да, не боись, переведу я тебя, со мной пройдешь. Понимаешь, наши ребята тут без жратвы почти сутки загорают. У всех и наличные и то, что на карточках было, все кончилось, все спустили. Три дня бухали, малость не рассчитали. Нас этой ночью должны на ту сторону переправить, и ты с нами пройдешь. Давай деньги…

Леонид не то поверил, не то просто хотел поверить тому, что услышал. Он вытащил три тысячи и протянул.

– Порядок, пошли, – «боец» призывно махнул рукой и энергично пошагал в сторону от границы.

Леонид шел следом, словно на привязи. Прошли метров двести. На обочине стоял старый мотоцикл «Иж» с коляской, рядом с ним еще один «боец», смотрящий на беженцев идущих мимо.

– Я свое дело сделала, деньги достал. Теперь подбрось нас до базы, а сам за жратвой смотайся, – первый «боец» передал деньги, полученные от Леонида второму, и полез в коляску.

– Чего встал, садись! – «боец» кивнул нерешительно переминавшемуся Леониду на сиденье, за управляющим мотоциклом вторым «бойцом».

До «базы» ехали километра два-три. То оказался ангар, ранее, скорее всего, используемый как склад, или какое-то хранилище. Первый «боец» с Леонидом сошли, а второй поехал на ближайший базар. «Боец» громко постучал в закрытую дверь. Через некоторое время она открылась, и они вошли внутрь ангара. Здесь царил полумрак, ибо все относительно небольшое пространство освещалось тремя зарешоченными плафонами. Сразу стала ощущаться духота – помещение по всему давно не проветривалось.