Никто не умрет (СИ)

... Яркие солнечные блики на стенах, ласковые лица, заботливые руки, поднимающие его высоко над головой... и знакомый до боли в сердце ласковый прищур и тихий возглас сзади на японском языке: "Кацуро! Не урони Итиро"...

Поднимаясь с пола под сердитое ворчание Якудза, Хан спросил:

- Сэнсэй, ты знаешь, кто такой Итиро?

Лицо Якудзы осталось бесстрастным, взгляд скользнул мимо лица Хана.

- Где ты услышал это имя? - спросил он вместо ответа.

- Кажется, я его вспомнил. А Кацуро кто?

На лице Якудза застыла серая маска. Ниндзя странно посмотрел на учителя и быстро отошел прочь.

Напряженное молчание было неожиданно нарушено, стремглав влетевшим в спортивный зал мальчишкой, который крикнул, чтобы Хан бежал поскорее домой, потому что его отец убивает его брата, а вызывать милицию никто не решается.

Хан давно уже жил отдельно от родителей. Когда он поступил в колледж, то, заработав на нескольких коммерческих боях, он смог снять квартиру во Владивостоке и даже купил машину. Когда он сообщил, что будет жить отдельно, то увидел облегчение на лицах Олега и Полины, не сожаление, а именно облегчение, словно они только что сбросила с плеч тяжелый груз ответственности. Переживал только Сашок.

Сашок, был худеньким парнишкой с массой тела ниже средней для своего возраста. Мать то и дело лечила его от каких-то врожденных заболеваний. Русоголовый голубоглазый, он был похож на своих родителей во всем, кроме отношения к брату. Сашок гордился братом, почти боготворил его. Если Сашку по его слабости и не доставались пинки и подзатыльники, то только благодаря большому авторитету старшего брата. Со временем Сашок даже стал пользоваться своим родством в корыстных целях. Он мог подойти к соседу по улице и потребовать:

- Дай покататься на твоем скейтборде, а то брату скажу, что ты меня стукнул.

Конечно, владелец скейтборда не хотел познакомиться с железной хваткой Сашкиного брата и с огромным сожалением расставался с новенькой доской на колесиках.

К 13-ти годам Сашок стал упрям и своенравен, так что матери приходилось не сладко. Он перестал слушать мамины запреты и следовать ее советам. В семье у него был только один кумир - старший брат.

Когда Хан уехал, Сашок, оставшись без поддержки старшего брата, оказался в самых низах школьной иерархии. Пытаясь вернуть себе хоть немного уважения, он связался с группой подростков, которые занимались в школе сбытом наркотиков, и был пойман за этим занятием в школьном туалете.

Отец примчался с работы, закрыл мать в соседней комнате, чтобы не мешала, и стал избивать его ремнем. Он гонял его по комнате, не подпуская к дверям, чтобы тот не мог убежать. Из расстегнутых брюк выбилась гимнастерка. Олег был взбешен и орал матерные ругательства в адрес сына.

Хан ворвался в комнату и встал между ними. Отец замахнулся на него с криком "не мешай, это тебя не касается", но был отброшен в угол комнаты, вскочил, уставившись на Хана яростным взглядом. Ремень дрожал в его руке. У другой стены комнаты жался Сашок с руками, израненными острыми краями пряжки. Хан стоял в стойке, готовый отразить любое нападение.

- Не бей его, он же твой сын.

- Вот именно он - мой сын, - крикнул Олег, делая ударение на слове "мой", - И это наши семейные дела. Он - торговец наркотиками! Сын начальника патрульной службы, которая ловит и сажает торговцев наркотиками, сам ими торгует. Что подумают люди? Может быть, это отец заставляет его торговать? Конфискует, а потом сбывает.

Олег тяжело дышал, заправляя гимнастерку в форменные брюки.

- Меня уже давно спрашивают, откуда такой дом, откуда такая машина. Хочешь знать откуда?

- Нет, - пожал плечами Хан, - Я - не прокурор.

Олег как-то сразу остыл. В соседней комнате в закрытую дверь барабанила Полина. Она громко кричала:

- Выпусти, изверг. Я на тебя начальству пожалуюсь, как ты над сыном измываешься. Открой, садист. Немедленно, выпусти.

Олег достал из кармана ключ, и пошел выпускать Полину. Она ввалилась в комнату, где только что происходила баталия и тут же бросилась к Сашку, стала разглядывать его раны и причитать. Олег смотрел некоторое время на жену, суетящуюся около сына, потом сплюнул на пол и сказал:

- Все, хватит. Достали вы меня все.

Из встроенного в стену шкафа он вытащил объемистый черный чемодан и стал бросать туда свои вещи, которые попадались ему под руку.

Хан смотрел на эти торопливые сборы и не знал, что ему делать.

Полина причитала над сыном, заклеивала ему порезы и ссадины пластырем, изредка подливая масла в огонь, своими комментариями:

- Давай, собирайся, а я к твоему начальству пойду и расскажу. Все расскажу. О чем молчала столько лет - тоже. И про Бореньку... Все узнают, что ты за человек... преступник...

- Беги отсюда. - сказал Олег Хану. - Если эта дура с ума спятила, и собирается все рассказать, то тебе надо срочно уезжать из этой страны.