Никто не умрет (СИ)

Он схватил не закрытый чемодан в охапку и скверно ругаясь, вышел на улицу. Возле дома собралось несколько человек зевак - соседей и случайных прохожих. Они расступились, пропуская Олега к машине. Тот бросил чемодан с торчащими из-под закрытой крышки вещами в багажник.

Хан его догнал, когда тот уже сидел за рулем и вставлял ключ в замок зажигания.

- Стой, объясни, что такое "все"? Что она мне может рассказать?

Олег провернул ключ в замке зажигания, мотор забубнил, приглушая голос.

- На все плевать... и ты беги отсюда... - сказал он, захлопнул дверцу.

Машина с визгом рванула с места, окатив собравшихся облаком пыли. Хан вернуться в дом к всхлипывающему Сашке и причитающей над ним Полине.

- Иди спать, мне надо поговорить с матерью, - сказал он Сашку.

Тот послушно встал, но Полина обеими руками ухватила сына за рукав

- Ты не можешь здесь распоряжаться! - кричала она, обратив к Хану пылающее яростью лицо. - Ты тут не хозяин. Ты тут никто! Убирайся отсюда! Не мешай нам жить.

Сашок оттолкнул мать, и с криком "Надоела! Достала!" бросился в свою комнату. От толчка Полина качнулась. Схватившись за перила рукой, она неловко осела на ступени лестницы, ведущей на второй этаж, где располагалась спальня сына.

- Что ты наделал, урод разрисованный?! Что смотришь своими ядовитыми глазищами? Не боюсь я тебя! Сатана! - злобно шипела она, брызгая слюной.

- Мать, ты в своем уме? - Хан не понимал причину бешенства. Он не был виноват в том, что сейчас произошло между ней и Олегом, и не имел отношения к незаконным делишкам Сашка, за которые тот получил взбучку от отца.

- Мать? Какая я тебе мать? - взвизгнула Полина и вдруг сникла, обхватила голову руками и закачалась взад-вперед, тихо поскуливая.

Потом она подняла голову, странная улыбка появилась на ее лице.

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя, всех вас. Душа изболелась. Зло в тебе страшное. Убила бы. Только об этом надо было раньше думать, когда ты был маленький. А теперь попробуй тебя убей...

- Хватит, - оборвал он ее. - Просто, рассказывай все, что ты знаешь, но до сих пор скрывала!

- Я все расскажу. Всем порасскажу, в телевидение напишу. Про то, как муж мой продал сына. Про то, как мужа моего треклятого направили в командировку в китайскую милицию, а я, дура, взяла турпутевку и поехала с ним и сына Бориску с собой взяла. Ох, я дура-дура! Сама своими руками. А Боренька-то так радовался, что с мамой и с папой поедет на поезде...

Полина посмотрела в зашторенное окно, за которым была темнота, словно пыталась разглядеть в ночи свое прошлое.

- Когда Борис родился, все удивлялись - какой красивый мальчик. Вот и сглазил кто-то...

- Какой Борис? - перебил ее Хан, - Ты о ком говоришь?

Глаза Полины уперлись в переносицу Хана, она привстала и подняла руку, будто хотела его ударить.

- Слышишь, о чем я тебе толкую, тупая твоя башка! Пропал мой мальчик по ту сторону границы. Пропал Боренька, и его не нашли. В озере искали, в лесу искали, в горах искали. Ихний милиционер пришел и говорит - утоп. Тогда Олег привел тебя. Надо, говорит, японского малыша увезти в Россию.

Ноги Хана неожиданно отяжелели, будто он пробежал тридцать километров. Хан присел на корточки.

- Какого говоришь? Японского? - переспросил он.

- Олег стал перекрашивать тебе волосы в рыжий цвет, - продолжала, не слушая его, Полина, - У Бориса волосы рыжие были. Не знаю, куда пограничники смотрели, тебя с Борисом никак нельзя было спутать ни по внешности, ни по возрасту. Ведь ему было 5, а тебе - 3 года.

- Рыжий? - он бездумно повторил за Полиной слово, случайно зацепившееся за сознание.

- Рыжий, как солнышко, - обрадовано подтвердила Полина, - Сейчас покажу его фотографии.

Полина, тяжело цепляясь за поручни, встала со ступенек, зашаркала на кухню. Хан последовал за ней. Она поставила стул около навесного шкафа, потянулась к верхней полке.

- Я ни одной фоточки не выкинула. Когда он "заметал следы" и уничтожал все, что сына касалось, я спрятала кое-что от него подальше, чтобы память сохранить.

Полина вытащила из шкафа сверток и, качнувшись, слезла со стула. Сдвинула на столе посуду в сторону, смахнула крошки, положила на освободившееся место сверток, грузно плюхнулась рядом на стул, бережно развернула желтую оберточную бумагу. Внутри оказалась поношенная детская футболка с цифрой: "5".

- Бореньке должно было исполниться пять лет, - сказала Полина, дрожащими руками разглаживая слежавшуюся в жесткие морщины материю. В футболку были завернуты кучка фотографий, сделанных при помощи фотоаппарата "Polaroid".

Хан взял одну из них. С фотографии на него смотрел рыжий мальчик с огромными голубыми глазами, курносым носом и веснушками во все щеки.

- Дай мне ее, - попросил Хан.

Полина прищурила глаза с хитрым видом.

- Я дам, если найдешь Бореньку в этом треклятом Китае живого или мертвого.

Хан не успел ответить. Лицо Полины вдруг стало меняться, наливаться кровью.

- Это ты во всем виноват. Ты был послан, чтобы разрушить благодать, ты - сам сатана...