Никто не знает ночи. Рассказы

Он откинул крючок с балконной двери и, выйдя на свежий воздух, застонал. Его снова окружила тишина, безмолвие далеких лугов. Он заметил, что наступила весна, проследил путь легкого бесшумного ветерка по садам, пока тот не затерялся среди больших далеких деревьев. Тидеман подумал, что за деревьями берег моря, и там он встретил ее впервые много лет назад, когда он был всего-навсего юношей, а она всего-навсего дочерью рыбака… Они мало говорили, она была тогда очень застенчива и всегда молчала, он немного боялся ее, а она его. И все же она каждый день приходила к его палатке, садилась, поджав под себя ноги, и смотрела на воду и на облака. Да, они почти не разговаривали, когда встретились там, ветер играл в траве у моря, и медленно проплывали огромные белые облака, а солнце и тени чередовались на песке. Он лежал на спине, и прислушивался к шуму волн, и смотрел на белые облака, не думая ни о чем, а неподалеку сидела на корточках она, молчала и писала что-то палочкой на песке. Он спросил, что она пишет, но она не захотела ответить, а когда он подошел посмотреть, она быстро и смущенно стерла все, а потом вдруг крепко обняла его за шею и посмотрела ему в глаза. А облака плыли, плыли, и на песке рябило от их теней. Так юноша и девушка сблизились без слов: все, что надо было сказать, она написала на песке и стерла, и он этого не узнал…

Что-то черное и длинное вдруг вторглось в его размышления, бесшумно, подобно тени акулы над светлым песчаным дном. Он не сразу заметил это черное, он все смотрел на палочку, что-то писавшую на песке, пытался разгадать буквы, пока Рагна их не стерла. Но внезапно его мысли заметались, словно перед надвигающейся опасностью, он в ужасе очнулся и увидел, что черное — это машина, длинный блестящий автомобиль, остановившийся перед калиткой. Шофер в ливрее уже открыл дверцу, и из нее не торопясь вышел высокий человек в черном, Карл Трок, владелец фирмы «Текстиль Трока», перед ним открыли калитку, и по выложенной каменными плитами дорожке он медленно направился к дому.

Тидеман не стал дожидаться звонка. Он был уже в ванной комнате, быстро вымыл руки и лицо, поправил галстук, причесал волосы, застегнул жилет и пиджак и в последний раз взглянул на себя в зеркало, но совсем мимоходом, ибо все его мысли уже были в будущем; потом он бросился вниз по лестнице, навстречу Троку. Он схватил его за обе руки и, с трудом овладев своим лицом, сумел растроганно произнести:

— Спасибо, Карл, что ты пришел. Ты не представляешь, как важно Для меня, что именно ты — первый человек, которого я увидел после того, как Рагна… Рагна… после того, как Рагна умерла.

СТРАХ

Еще не совсем проснувшись, я тянусь за часами. Светящиеся стрелки показывают два — как и в прошлую ночь, как и во все другие ночи. Я опять осужден на бессонницу: осужден лежать четыре часа, прислушиваясь к лаю собаки, к приближающемуся шуму автомобиля, к шагам и голосам на улице. Четыре часа мой собственный дом кажется мне мышеловкой.

Окно открыто, легкий ветерок колышет ветви деревьев; я закрываю глаза и стараюсь представить себе широкие покойные пейзажи: поля, лес, бесконечно извивающуюся речку. Таким образом раньше мне удавалось снова уснуть. Но только не сегодня. Пейзаж исчезает, вместо него я вижу длинные коридоры, ряды запертых дверей, а за дверьми лежат на нарах люди; они тоже лежат без сна, как и я в своей постели, и, как я, вслушиваются в темноту. Им слышится тяжелая поступь сапог по каменным плитам коридора, бренчание ключей, отрывистые слова команды. И вот — что это? Крик? Я, как они, явственно слышу его. Но я не хочу его слышать, хочу думать о другом, о том, что помогает уснуть: пытаюсь представить себе идущий поезд, я сижу и смотрю в окно. Нет, это не окно, это— фонарь в углу товарного вагона, раздвижная дверь заперта, вагон раскачивает и трясет, на полу — солома; и теперь я вижу: вагон битком набит людьми, которых увозят во тьму. Куда их везут? В концлагерь, окруженный колючей проволокой и охраняемый людьми в черных мундирах. Я вижу одного из них, вижу, как он поводит автоматом, вижу эмблему смерти на его фуражке.

Теперь я потерял надежду уснуть, я окончательно проснулся, и в сознании ярко полыхает страх. Я встаю с кровати, закрываю окно и опускаю штору светомаскировки, потом включаю ночник, перебираю книги на столе — хочу найти что-нибудь легкое, что помогло бы мне уснуть, что-нибудь, что может полностью завладеть вниманием, помешать думать. Я нахожу детектив и начинаю читать.