Никто. Просто фанатка (СИ)

В четыре часа утра внедорожник быстро, но крайне неаккуратно доставил меня в… ад! Это не был ад с большой буквы, но едва взглянув на всю царившую суету, я поняла: если выживу в эти три дня, то могу считаться бессмертной. Мне не дали сориентироваться, а сразу же всучили планшет с длинным списком «Что? Кому? Куда?» и заставили носиться по площадке, выполняя поручения. Когда во время перерыва я подошла к МакКиллану с одним единственным вопросом «Зачем мне это?», он дал исчерпывающий ответ: «Чтобы стать мной». А я уже не горела желанием. Я мечтала только об одном — чтобы эти три дня закончились как можно быстрее.

========== Глава 12 ==========

Приятно возвратиться домой! А после пережитых трёх «дней сурка» я готова была возвратиться куда угодно. Около десяти утра меня привезли обратно, почти к месту работы, ибо я шифровалась, как Штирлиц, совершенно не желая раскрывать всем и каждому, где и у кого я работаю. Мисс Тиффани встретила меня с распростёртыми объятьями, дала три часа на отдых и возвращение в себя, сопроводив напутствием, мол, ждут тебя дела великие.

Великие дела прислуги, как оказалось, — генеральная уборка. Везло мне на неё в последнее время. В особняке как раз никого не было: Джонни с детьми уехал, надеюсь, весело проводить время. Мне достался второй этаж. Надев наушники, я превратила шикарный дом в сказочный замок, отсутствующего Джонни — в короля, а себя… В Золушку. Хотя никогда не слышала, чтобы Золушки с пылесосом в руках танцевали между кресел в шикарной гостиной под песни Metallica. Навыков в быстрой уборке у меня было слишком мало, и мисс Тиффани «обходила» меня на одну комнату. Я, собственно, и не старалась торопиться, мотивируя тем, что «поспешишь — людей насмешишь». Хотя смешила я людей и без особой спешки. Добравшись до кабинета Джонни, я в благоговейном восторге открыла дверь, даже не зная, чего ожидать. Но оказался он уютной комнатой с книжными шкафами, письменным столом и большим окном, в которое врывался тёплый ветер. Убирая, я чувствовала себя, как в музее, переставляя вещи — самые обычные, — как очень хрупкие древнейшие артефакты, чуть ли не пылинки с них сдувая. Мне показалась очень трогательной одна, наверное, незначительная деталь: на стенах, в красивых резных рамках под стеклом висели детские рисунки, а в уголках наклейки — дата и имя. Посмотрев на них, я вспомнила свою комнату, где совсем недавно поснимала со стен собственные художества, такие же корявые, но по-детски милые.

Кабинет остался позади, и пришёл черёд террасы. Чувствуя себя свободно и искренне надеясь, что никому не понадобится за мной подглядывать, из Золушки я превратилась в Белоснежку: тихо повторяя за голосом солиста и кружась в ритм, я приступила и здесь к уборке. Музыка позволяла забывать обо всём, не думать о том, что будет завтра. Ритм становился всё быстрее, и некогда чудесный вальс стал приобретать всё больше оттенков клубного танца. И не важно, что играл рок. Я с самоотдачей увлеклась пируэтами, пока в очередном «па» с протяжным «Who-Hoo!» вдруг не задела кого-то рукой.

— Ой! — Я тут же остановилась, вытаскивая наушники, и обернулась. И кто же это мог быть? Кому можно было так ненавязчиво врезать? Правильно, дети, Джонни. — Простите, простите, пожалуйста, — заволновалась я. — Я вас сильно…

Но Джонни засмеялся, отчего у меня замерло сердце на несколько мгновений, и сказал:

— Не хотел бы огорчать, но силы у тебя маловато. — Я потупила взгляд и сглотнула подступивший комок. — Тут кто-то пел, — сообщил Джонни, проходя вперёд и сужая глаза, словно хотел разглядеть этого странного кого-то.

— Пел? — переспросила я, кусая губу. — Спасибо за комплимент. Это был… мой голос.

— Это от любви к своему делу или наоборот, чтобы время скоротать? — поинтересовался Депп, пряча руки в карманы и внимательно глядя на меня.

— Ну… — протянула я в сомнении, — знаю, что полагается ответить, но, скорее, второе. — «Интересно, за такие слова выгоняют из прислуги?» Джонни промолчал, изогнув бровь. Я посчитала это за недовольство и несмело предложила: — Переговоры?

«Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу». Джонни сначала слегка улыбнулся, потом задумался, как-то посерьёзнев. Возможно, ему не хотелось, чтобы фанаты — хотя бы даже и фильма — работали у него в доме. Когда молчание слишком затянулось, первым прервала его я:

— Джонни? Всё в порядке? — Это прозвучало, на удивление, естественно, вряд ли я даже задумалась, стоит что-то говорить или я всё ещё слишком стесняюсь.

— А? Да-да, все прекрасно, — тут же ответил он, улыбнувшись. — Ну, не буду мешать, — и он быстро ушёл в дом.