Никто. Просто фанатка (СИ)

Пой со мной просто ради сегодня,

Ведь завтра Бог может забрать тебя”.

========== Глава 19 ==========

Дни стали плестись, как очередь в Макдональдс, зато вечера пролетали мгновенно. В одни мы гуляли с Джеем по Голливудским холмам, по пляжам, по совершенно диким местечкам, в другие ходили в кино — я приобщала его к деппоманским святыням. И он был не против. Пожалуй, это были лучшие, абсолютно лучшие деньки за всё время, проведённое в Штатах. Поначалу было очень страшно показываться на глаза Джонни после покушения на его музыкальную студию, дня два я старательно строила из себя хамелеона. Потом всё как-то само собой улеглось, встало на свои места как по мановению волшебной палочки. Хотя, наверное, я просто перестала обращать внимания на предрассудки. Счастье затмевало глаза и быстро улетучивало всякие домыслы. Им, конечно же, находилось место. Особенно когда я через забор сбегала на свидания…

Совершенно неожиданно — и в первую очередь для самой себя — я поняла, что Джей для меня куда больше, чем просто лучший друг. Втрескалась я по уши, что говорить. И все вдруг это сразу заметили. Слава Кракену, что меня не подпускали к приготовлению пищи. Я бы запросто могла вбухать такое количество соли, будто бы собиралась демонов изгнать. Это если верить поверьям. Но, видимо, кто-то очень удачно вывел на моем загорелом лбу граффити-надпись «In Love», либо моя чересчур счастливая и мечтательная мина на лице сдавала меня со всеми потрохами. Так или иначе, но это заметили. Кто первый — останется тайной, однако первой заговорила об этом мисс Тиффани, когда я в очередной раз вернулась с прогулки совместно с отпрысками великого и обожаемого кумира. Меня ведь неожиданно и незаметно причислили к числу гувернанток, лишь за то, что я могла общаться с детишками «без переводчика». Я, конечно, против не была, сама ещё не до конца утратила детские замашки. Это было своего рода путешествие в Волшебную страну — каждый раз оказывалось, что мы очень активно ищем приключений на свою пятую точку… Но раз никто не был против, то и я была не прочь сдёрнуть с кухни и улизнуть от домашней работы.

Законного времени оставалось всё меньше и меньше, и с каждым днём я обращала на это все меньше и меньше внимания. Эта совсем не радужная тема была мне неприятна, и я пыталась её задвинуть в самый дальний уголок своего разума, как чемодан с хламом, который надо, но не хочется выбросить. Когда вдруг подобные мысли начинали стучаться в голову, а занять мозг было нечем, я брала в руки гитару и играла первое, что придёт на ум. Искренне надеясь, что никому не мешаю. Слышал кто-то или нет, пожалуй, было не так важно. Важен был сам ритуал. Взять в руки инструмент, коснуться грифа, погладить пальцами струны, нежно ущипнуть. Да, знаю, будь это простой инструмент, я бы даже не обратила подобного внимания. Но для меня гитара становилась неким священным предметом. Не настолько, конечно, чтобы отплясывать вокруг неё ритуальные танцы и приносить в жертву бракованные губные гармошки. И всё же было в этом что-то… интимно нежное… Только представить: человек, который для тебя важен как воздух, касался этого предмета, не раз, не два; он играл, он выражал свои чувства и эмоции; дотрагивался пальцами до струн, ухаживал за гитарой, уберегал её от палящих лучей солнца, а потом от чистого сердца — просто подарил. И пусть меня сочтут сумасшедшей, но эта вещь получше любой волшебной палочки. Как говорил Шерлок Холмс словами сэра Артура Конан Дойла: «Когда женщина думает, что у неё в доме пожар, инстинкт заставляет её спасать то, что ей всего дороже. Замужняя женщина спасает ребёнка, незамужняя – шкатулку с драгоценностями», ну а я бы бросилась спасть эту самую гитару и свою фотокамеру.

А моя фотокамера скромно лежала без дела. С каждым днём я всё больше склонялась к мысли, что мой супер-фото-нянь, говоря по-русски, «забил на меня». Хотя я не так уж безнадёжна. А может, он просто думал, что я ещё куковала в пустыне в Нью-Мексико?.. Я бы тоже о нём позабыла, если бы не его визитка, постоянно мозолившая глаза. На удивление, мои предположения касательно МакКиллана не оправдались, он вдруг позвонил, поздоровался и даже осведомился о моём здоровье. Но позвонил, конечно, как всегда вовремя — полдвенадцатого ночи, как раз в тот момент, когда я посчитала сто тринадцатую овцу (бедняжка зацепилась за балку и, не перепрыгнув через забор, рухнула куда-то в глубинные чертоги моего подсознания).

— Я нормально, сэр, если не считать того, что отчаянно пытаюсь заснуть. Точнее, пыталась. Пока вы…

— Привыкай, у босса ты не понежишься в кроватке, — перебил он меня, а я подумала, что как-то скисло моё желание работать на Роберта Шермана. — У нас завтра встреча.

— Завтра?.. В смысле, у нас? У нас с вами или у нас с вами и ещё некоторыми лицами?

— Туго соображаешь? У меня для тебя новое задание. Встретимся всё в том же кафе в восемь утра.

— А если я не смогу? — зевая, спросила я. — Я же работаю…

— Ничего. Сможешь. — МакКиллан повесил трубку.