Нил и египетская цивилизация

Эта многообразная деятельность созидательного Слова среди египтян показывает, кроме всего прочего, до какой степени магия проникла в метафизику, касаясь творения и устройства Вселенной и бытия живых существ, пронизывая социум. Вернемся к тексту Фиванского периода, когда миром правило триединое божество Амон-Ра-Птах. Его власть проявляется в послании, которое просто расшифровывает веление, произнесенное голосом Демиурга в Гелиополе.

Божественное Слово правит Вселенной и в другом аспекте. Великие вселенские боги не только создали мир; они организовали его и подчинили дисциплине и порядку, которому подчиняются сами. Они являются творцами законов природы и нравственности. В герметических трудах ґ означает одновременно Разум и Слово. В египетских текстах у Ра, Демиурга, есть любимая дочь и советчик Маат, богиня Порядка или Закона и Истины, другими словами, Разума. В текстах подчеркивается взаимозависимость Ра и Маат. Маат, сущность Демиурга и в соединении с ним, является его жизнью, его дочерью и им самим. Она так похожа на него, что составляет основную пищу божественных существ; в ритуале она заключает в себе все духовные и материальные приношения, которые царь, от имени людей, должен преподнести богу. На изображениях в храмах бог вечно пребывает с Маат (илл. 40). Гимны, служащие комментариями к изображениям, предвосхищают возвышенные мысли Платона: «Ум и знания – вот пища для мысли бога, а мысль души питается созерцанием истины» («Федр»).

В части второй мы видели, какое значение имело это объединение Ра и Маат для нравственного становления царства. Начиная с VI династии после собственной смерти фараон должен был совершить определенные ритуальные действия, посвященные Солнцу. «Великий бог» неба, несший справедливость всему Египту, как и у большинства народов Востока, председательствовал на суде, оценивавшем деяния умерших царей. «Поучения для Мерикары» (IX династия) продемонстрировали нам, в какой мере фараон был вдохновляем Справедливостью Солнца и сколь близко к сердцу принимал он свои обязанности по отношению к человечеству. По окончании смуты законолюбивые цари взывали к Маат. Во все времена визирь, правая рука фараона, являлся Жрецом Маат. Силу нравственного авторитета этого титула демонстрирует язык, которым царь отдает распоряжения визирю.

Подводя итоги, можно сказать, что в гелиопольской доктрине бог считался Разумом, замыслившим мир. Свои мысли он выражал посредством Слова, инструмента вечного творчества, органа управления, вестника закона и справедливости. Эта теория господствовала в духовной сфере, начиная по меньшей мере с V династии, и оказала значительное влияние на развитие государственных институтов.

Благодаря тесному союзу с властью, доктрина Гелиополя, сильная своими духовными и моральными догматами, была принята жречеством на всей территории Египта. Гелиополь, разумеется, не был единственным центром интеллектуальной и метафизической культуры. Бог каждого города заключал в себе достаточно могущества, чтобы стать Демиургом, по крайней мере в глазах сторонников его культа. Вставки в гелиопольские тексты дают некоторое представление о соперничающих системах. Птах из Мемфиса и Хнум из Элефантины сотворили всех живых существ, вылепив их на гончарном круге. Нейт из Саиса и Нут, Небесная Корова, были матерями Солнца до зарождения мира.

Ибис Тот снес яйцо мира в Гермополе Магна. Все эти, а также другие божества играли роль Демиурга в системах, объяснявших сотворение мира, но обо всех этих теориях мы узнаем через призму гелиопольской доктрины. В каждом святилище жрецы приспосабливали гелиопольскую теорию под своего бога. Учение Гелиополя стало источником, породившим сложные божества, в которых Ра сливался с богом города: Амон-Ра в Фивах, Гор-Ра в Эдфу, Себек-Ра в Крокодилополе и т. д. Хатор, ставшая женой Ра, превратилась в неизбежную спутницу богинь городов. Наконец, большинство этих богов стали главами эннеад. Прежде всего, нам известно об объединяющем действии доктрины и культа Гелиополя в отношении других святилищ[316]. Процесс объединения в религиозной сфере имел своим следствием ее нивелировку, что имело свои параллели в сфере политической.

Однако централизация в религиозной жизни стала результатом не религиозных потребностей египтян, а политической необходимости. Доказательством этого может служить неудачная попытка Эхнатона установить монотеизм.