Нильс

— Это все выдумки двух евреев — Карла Маркса и Леопольда фон Ранке. Пора забыть о мелких приемах так называемой исторической критики. Критерий истины — верность арийскому духу.

Иоганн Фест восхитился. Самое время звать санитаров, но таковые форматом конференции не предусмотрены.

— Мелкие приемы? Пожалуй, вы правы, доктор Брандт. Подумаешь, история! Займитесь сразу законом всемирного тяготения. Удачи!

На этом и расстались. С тех пор минул год. Ничего не изменилось, Аненербе по-прежнему оставалась клубом маргиналов, пусть и на хорошем жаловании. Академическая наука выжила, чем явно был недоволен Генрих Гиммлер. С точки зрения одного из корреспондентов доктора Левеншельда эта ситуация точно отображала положение в Рейхе. Фюрер всячески покровительствовал СС, однако держал «черных» на прочном поводке. Сторожевых псов прикармливают, но не пускают в дом.

И вот теперь научные дискуссии кончились. Вспаханное поле под ногами, темное небо над головой, желтый огонь в глаза. И штандартенфюрер Рудольф Брандт, личный референт рейхсфюрера СС.

— Мы отменили закон всемирного тяготения, доктор Фест. Согласно арийской физике два тела притягиваются друг к другу только с разрешения соответствующего компетентного органа, в противном случае помянутые тела уничтожаются. Одно из следствий закона очевидно: на мои вопросы всегда следует отвечать «да». Иначе… Впрочем, вы сами все видели.

Луч фонаря, дрогнув, скользнул по земле, высвечивая лежавшее ничком мертвое тело. Руки раскинуты, пальцы утонули в грязи…

5

Вагон тряхнуло, но tovarisсh Дора Богарне и ухом не повела. Поклон, еще поклон… Реверанс…

— Спину держите ровно, маленькая мадемуазель. Пусть изгибаются танцовщицы кабаре. Придворный поклон — знак не унижения, а уважения к своему визави.

Соль сглотнула. Всякого ожидала, но придворные поклоны? Может быть, эта Богарне белогвардейская лазутчица? Как там пишет лучший советский поэт Сергей Михалков?

В глухую ночь,
В холодный мрак
Посланцем белых банд
Переходил границу враг —
Шпион и диверсант.

— Итак, для начала самое простое — реверанс. Напоминаю! Ногу отвести назад, касаясь пола кончиком носка, и, сгибая колени, выполнить полуприседание. Одновременно — наклон головы…

Он полз ужом на животе,
Он раздвигал кусты,
Он шел на ощупь в темноте
И обошел посты.

— Сможете повторить, маленькая мадемуазель?

Дева Соланж улыбнулась.

— Нет. И, знаете, даже пытаться не стану.

Брови суровой спутницы поползли вверх.

— Вот как? И как же вы намереваетесь себя вести на приеме у августейшей особы?

— Ну… Могу спеть. В знак не унижения, а уважения к своему визави.

Нет, Михалков не нравится. Руже де Лиль не в пример лучше.

Вперед, сыны отчизны милой!
Мгновенье славы настает.
К нам тирания черной силой
С кровавым знаменем идет.

Tovarisсh Дора Богарне, укоризненно покачав головой, присела на полку. Соль, празднуя маленькую, но все же победу, взметнула вверх правый кулак.

Rotfront!

* * *

Так и ехали. В Любляне стояли недолго. Ничего интересного там не нашлось, вокзал — и тот странный, словно в обычный жилой дом воткнули каланчу. И с газетами плохо, почти все на малопонятном сербском, из русских только эмигрантские, которые tovarisсh Богарне покупать запретила. Немецкие тоже имелись, но старые. Из заголовков в «Večernje novosti» удалось понять, что мировая война вроде бы не началась, а в Европе пока больше ничего не взрывали. И снова — никаких официальных заявлений. Невилл Чемберлен посетил курорт в Бате, Даладье встретился с лидерами профсоюзов, великий фюрер германской нации провел совещание по итогам выполнения четырехлетнего плана… Случившееся — всего лишь страшный сон перед рассветом.

Tovarisсh Дора Богарне тоже успокоилась, иначе бы не стала налегать на придворный этикет. Лучше бы шахматы у проводника попросила!

— Проявите сознательность, товарищ Ган! Нам действительно предстоит важная встреча, причем именно с августейшими особами. Дипломатия, ничего не поделаешь.

Соль помотала головой.

— Нет, не хочу! Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был дворянином? Только не говорите, что я сама графиня. В наших законах написано, что титулы — лишь дань традиции, память о Старой Земле, приставка к фамилии, не больше…

Спутница саркастически улыбнулась.

— …А волки всей статей вступили в общество вегетарианцев. Юная мадемуазель! Дворянство — сословие хищников, отбор шел веками и даже тысячелетиями. Можно провозглашать любые демократические максимы, но вы все равно знаете — именно знаете, мадемуазель! — что вилланы и плебс всего лишь трава под вашими башмачками. Насколько я помню, де Керси — потомки графов Тулузских, младшая ветвь? Когда Адам пахал, а Ева пряла, ваш предок уже сидел в своем замке и ждал, когда ему принесут оброк. И сам змей был у него на посылках… Помогите мне!