Нильс

Доктор Иоганн Фест прикрыл глаза. Не хотелось думать о том, почему арестованного везут не в тюрьму, а подальше от тюрьмы. Тем более, если ареста и не было. Чтобы законопослушные немцы забыли объявить о мере пресечения и сунуть под нос бумагу с печатью? Абсурд и нонсенс!

А книги им зачем? Из служебного рвения?

Негромко гудел мотор, убаюкивая и обещая покой. Скоро, скоро… И не будет ничего, ни боли, ни страданий, ни сомнений.

Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.

Знакомые с детства слова классика внезапно вызвали яростный протест. Его бы сюда, в Рейх, небожителя! Интересно, чтобы он выбрал: пение осанны нацистам и Бесноватому, эмиграцию или Дахау? Нет, у Брехта определенно лучше. Вроде бы о том же, но не в пример актуальнее.

Войска с пулеметами взяли народ в оборот.
Уцелевшие тотчас воды понабрали в рот,
Но задумались даже те, кто умишком попроще.
И все же птички молчали в роще,
В зеленых кронах — покой,
И не веет на горных склонах никакой
Ветерок.^[16]

Ничего, потом пришел большой медведь и навел порядок. Так и будет!

Звук тормозов он даже не услышал, и только когда открылась дверца, разлепил тяжелые веки.

— Выходи! Скорее, скорее!

Не вышел — вытащили, рванув за плечо. Встряхнули, поставили на ноги, ткнули в спину.

— Па-а-ашел!

Доктор Иоганн Фест сжал сухие губы и сделал первый шаг. Тело слушалось плохо, и он заставил себя собраться. Не будь тряпкой, интеллигент! Марш левой, два, три!…

Ботинки утонули в мокрой грязи.

* * *

..Над черным пустым полем — черное небо. И черные тени, сколько их, не поймешь. Голоса негромкие, хриплые от холодной ночной сырости.

— …Привезли штандартенфюрер. Обоих!

— Давайте первого.

Белый луч фонаря, чье-то лицо, такое же белое с мертвыми пустыми глазами. Второй фонарь высветил двоих в знакомых кожаных плащах. Они слева и справа, держат за руки. Вот и штандартенфюрер, тоже в плаще. Свет отразился в стеклышках окуляров. Знакомый? Нет, откуда?

— Одна фамилия, господин Циммер! Всего одна фамилия! Ну?

Схваченный молча помотал головой. Штандартенфюрер отступил на шаг, махнул рукой в перчатке.

— Работайте!

Сдавленный крик. Тот, кого держали, уже на коленях. С головы сбили шляпу, ударили в спину. Один из кожаных поднес пистолет к склоненному затылку.

— Р-р-рдаум!

Желтое пламя, тугой удар в ушные перепонки.

Иоганн Фест невольно отшатнулся, но его крепко держали. Хоть и с трудом, но он смог поймать подошвами мокрую рыхлую землю. Распрямил плечи, выдохнул.

…Да встретит меня Господь на последнем берегу!

Штандартенфюрер уже рядом. Лица не разглядеть, фонарь светит прямо в зрачки.

— Мы, кажется, с вами недоспорили, доктор Фест?

* * *

— …Неужели вы такой консерватор? В конце концов, есть презумпция невиновности. Пока мы не доказали, что источник — фальшивка, мы обязаны ему верить.

Доктор Рудольф Брандт молод и нахален, яркие губы улыбаются, стеклышки очков задорно поблескивают.

— Такие, как вы, доктор Фест, еще совсем недавно отрицали существование метеоритов. Камни с неба падать не могут, так ведь?

Копенгагенский университет, главный корпус, знаменитая Круглая башня, второй этаж. Аудитория заполнена едва наполовину, мало кому, кроме узких специалистов, интересна конференция по Северному Возрождению. На открытии народу было побольше, даже министр пожаловал, но сегодня здесь заседает секция по источниковедению, междусобойчик для избранных.

В Рейх дорога заказана, но в Данию можно и съездить, особенно если есть повод. Шведские коллеги подготовили сообщение о предстоящем издании «Народной книги», а он увязался с ними, чтобы рассказать, как прожил свои последние годы позабытый всеми профессор Фридрих Раух. Выслушали с интересом, но вопросов не задавали, лишь поинтересовались, будут ли изданы его записки. Как ни крути, источник. Ad fontes!^[17]

А вот доклад доктора Брандта заставил ученых мужей понервничать, ибо поистине учил он их, словно власть имеющий, а не как книжники и фарисеи, сорок лет скучавшие над пыльными фолиантами. Даром что не историк, юрист, зато заместитель президента института Аненербе. И прочих титулов хватает, причем начальник канцелярии Министерства внутренних дел еще не самый главный.

Тема доклада смешная — «Хроника Ура-Линда», давно разоблаченная фальсификация. Но доктора Брандта этим не смутить. Фальшивая хроника только повод, чтобы дать бой закоснелой во всех грехах академической науке. Довольно жить законом, данным бандой картавой! Клячу истории загоним! Правой, правой, правой!..

Коллеги решили не связываться, себе дороже. Доктору Фесту, напротив, стало интересно. Аненербе никто из настоящих специалистов всерьез не воспринимал. Может быть, зря? Психиатрия — тоже наука!

— Значит, ни внешняя, ни внутренняя критика источника вас не интересует, доктор Брандт?