Нимб

— А где он вообще? — спросила девочка по имени Зои, которая всегда укладывала светлые волосы, будто корону.

— Это область рядом с Персидским заливом, — выпалила я, — которая охватывает Юго-Западную Азию.

— Ты ошибаешься, Бетти. — Тейла засмеялась. — Безусловно, Ближний Восток в Африке.

Мне хотелось отыскать Айви, но она была занята в городе. Трудилась в церкви, вербовала новых прихожан. Она изготовила плакаты, продвигающие идею взаимовыгодной торговли, и напечатала брошюры, где рассказывалось о несправедливых условиях работы в странах третьего мира. Учитывая ее статус «богини» в Венус-Коув, число прихожан росло с невероятной скоростью. Молодые мужчины разыскивали ее и скупали все что угодно, лишь бы получить вознаграждение в виде ее телефонного номера или хотя бы одобрительного похлопывания по плечу. Айви сделала это своей миссией — играть в Венус-Коув роль Матери-Земли. Она мечтала, чтобы люди вернулись к природе — здоровая пища, дух коммуны, превосходство естественного над искусственным.

Поэтому я зашагала к музыкальному крылу на поиски Габриеля.

Корпус был самым старым в школе. Изнутри доносилось пение, и я открыла тяжелую дверь. Просторное помещение с высоким потолком украшали портреты суровых бывших директоров заведения. Габриель стоял перед пюпитром, дирижируя хором младших учениц. Со времени появления Габриеля в «Брюс Гамильтон» пение стало очень популярно (особенно среди старшеклассниц). В итоге брат был вынужден репетировать в зале для собраний.

Сейчас ученики под руководством Габриеля исполняли один из его любимых церковных гимнов в четырех частях. На фортепиано аккомпанировала староста, Люси Маккри. При моем появлении пение прервалось. Габриель повернулся посмотреть, кто им помешал. Луч света упал на его золотистые волосы, и они вспыхнули на солнце.

Я помахала ему рукой. Девочки снова вернулись к своему занятию.

Вот он я, Господи. Это я, Господи?

Я услышал в ночи Твой призыв.

Я пойду за Тобой, Господи.

Твои люди навсегда в моем сердце.

Хотя кое-кто фальшивил, да и пианино звучало чересчур громко, чистые голоса трогали душу. Мелкие заботы словно растаяли в воздухе. Я оставалась там до звонка, возвестившего об окончании ланча.

Остальные дни слились в неясное пятно, и совершенно внезапно наступила пятница. Говорили, что гребцы уже в школе, но, не увидев никого из них, я решила, что они разошлись по домам. Я не звонила Ксавье. Интересно, какой вывод он сделал? А теперь я не имела возможности объясниться с ним.

После уроков я укладывала в сумку тетради и заметила листок бумаги, засунутый под металлическую задвижку моего шкафчика. Он упал на пол, когда я открыла дверцу. Я подняла его. Записка была написана размашистым мальчишеским почерком.

На случай, если ты передумала, я буду в кинотеатре «Меркурий» в 9 часов вечера в субботу.

К.

Я несколько раз перечитала эти строки. Удивительно, но даже послание Ксавье оказывало на меня головокружительный эффект. Я держала бумажку бережно, словно древнюю реликвию. А Ксавье было нелегко заставить отказаться от своих намерений! Вот, значит, как бывает, когда тебя добиваются. Хотелось запрыгать от радости, но я сумела сохранить спокойствие. Встретившись с Габриелем и Айви, я улыбалась во весь рот — просто не могла «надеть» на лицо маску безмятежности.

— Ты выглядишь довольной собой, — вымолвила Айви.

— Успешно сдала тест по французскому, — соврала я.

— Ты ожидала другого результата?

— Нет, но все равно приятно.

Удивительно — как, оказывается, легко лгать! Похоже, я сильно продвинулась.

Габриель перестал беспокоиться. Я знала, что он испытывает чувство вины. Ему тяжело видеть, когда кто-то огорчается. И я не осуждала его за суровость. Брат отвечал за успех нашей миссии. Трудно даже вообразить, какого напряжения это требовало. Мы с Айви зависели от него, и властители Царства Божьего полагались на мудрость ангела. Конечно, он старался исключить из нашего маленького круга лишние человеческие контакты.

Моя бурная радость не угасала до вечера. Однако в субботу снова началась борьба с совестью: как поступить? Отчаянно хотелось увидеться с Ксавье, но я понимала, что буду безрассудной эгоисткой. Габриель и Айви — моя семья. Они доверяют мне. Немыслимо скомпрометировать их.

Утро субботы было наполнено домашними хлопотами и прогулкой с Призраком по побережью. Уже дома, взглянув на часы, я обнаружила, что пробило три. Мной овладело нетерпение. За обедом я ухитрилась скрывать свое волнение. Потом Айви пела, а Габриель аккомпанировал ей на акустической гитаре. Мелодичный голос Айви может заставить и закоренелого преступника разразиться слезами, а каждый звук, извлекаемый Габриелем из струн, казался живым.