Нимфа с большими понтами

— Ошиблись, выходит, — развел руками Глеб. — Так что, выпьем?

И он извлек из кармана початую бутылку водки. Таскал он ее с собой уже не первый час. И она успела уже нагреться. Да и оставалось водки там лишь на самом донышке. И стаканы в кабинете нашлись только для виски. Но сейчас подругам было не до соблюдения правил этикета. Они с благодарностью приняли из рук Глеба стаканы с теплой водкой и опрокинули ее в себя.

— Пусть земля ей будет пухом! — торжественно провозгласил Глеб и допил водку прямо из горлышка бутылки.

После этого он передернулся и еще постоял немного, глядя перед собой неосмысленным взглядом. Потом хмыкнул, повернулся и ушел. Девушки его не задерживали. Им было о чем подумать и без него.

— Какой ужас, — произнесла Леся, когда Глеб ушел и даже его неуверенные шаги затихли. — Как Светку жалко!

Кира машинально кивнула. Светку было очень жалко. Но еще Кира не могла не думать, что скончалась девушка кое для кого удивительно вовремя. Не умри она, и у ее убийцы могли быть большие неприятности. Очнувшись, она могла назвать его имя. Или сообщить кое-что из тайн этого дома, о чем раньше держала язык за зубами.

— Привет! — услышали они у дверей незнакомый голос.

Девушки вздрогнули. Думая об убийце Светки, они невольно ожидали увидеть именно его. Но, обернувшись, увидели знакомое лицо одного из оперов, который приезжал вместе с Колей.

— Привет! — ответила Кира, с трудом вспоминая, что вроде бы Коля называл своего коллегу Валентином. — Привет, Валя!

Тот вошел в библиотеку и тоже удивился царящему тут беспорядку. Но подруги не дали ему и рта раскрыть.

— От чего умерла Света? — выпалила Леся.

— Это у врачей спросить надо, — растерялся Валентин. — Но Колька перед тем, как я его сменил, вроде бы говорил: сердце у нее не выдержало.

— Она же молодая была!

— И у молодых сердце слабое бывает, — ответил ей Валентин. — Воспаление у нее началось. Думали, что антибиотиками собьют. А видать, не получилось. — И тяжело вздохнув, парень констатировал: — Проклятый этот дом. Одного за другим людей отсюда вперед ногами уносят. Не нравится мне такая работа. Ничего не ясно. Поставили меня тут вместо Николая. А чего? Зачем? Кого и от кого мне тут охранять? Того и гляди, убийца сзади к тебе подкрадется, по голове тюкнет, а ты и знать не будешь, за что.

— А Николай куда уехал? — спросила Кира.

— Это личное, — отмахнулся Валентин.

Но услышав про личное, Кира моментально сделала стойку. И потребовала подробностей.

— С младшей сестрой у него там какие-то проблемы, — пояснил Валентин. — Вроде бы с плохой компанией связалась. Митинг какой-то несанкционированный устроили, витрины били, а она там чуть ли не самая активная. Ну, активистов в первую очередь и замели. Вот Николай и умчался ее из обезьянника вызволять.

И покачав головой, Валентин добавил:

— Если хотите знать мое мнение, то ремня надо этой девчонке хорошего дать. А перед этим дня три среди бомжей и шлюх подержать. Тогда уж не потянет геройствовать.

И высказавшись, Валентин утопал на дежурство, оставив подруг наедине друг с другом и затянувшимися поисками таинственного Куалонга.

…Никакой сестры у Николая сроду не было. Он был единственным ребенком у своих родителей. И даже его тетушки и дядюшки не позаботились ему подарить кузенов или кузин. В общем, сестры не было. И митинга, в котором она якобы участвовала, тоже не было. И проблема, по которой Николай был отозван с дежурства, заключалась совсем в другом.

Валентин не сказал подругам правды по неосведомленности. Задание, по которому был отозван Николай, являлось для всех строжайшей тайной.

Дело было в том, что операм удалось напасть на след тех двух оборванцев, которые подвозили Фёклу и от которых та убежала, нанеся им легкие физические повреждения.

— Молодец, девка! — одобрительно отозвался о ней следователь Кушаков. — Бойцовского характера. У нее и в прошлом уже драка с одним мужиком была. Жаль, что все так глупо в этот раз вышло.

Но после того как следствие вышло наконец на след пропавшего младенца Илюши, следователь не хотел рисковать. Преступник, почуяв неладное, мог сыграть ва-банк и сотворить непоправимое. Поэтому Николай и был вызван, и умчался, отговорившись наспех придуманными личными причинами.

— В общем, так, — сказал следователь, когда распаренный и тяжело дышащий Николай ввалился к нему в кабинет. — Эти двое уже у нас.

— Говорят?

— Поют, — усмехнулся следователь. — Сваливают вину друг на друга. Дескать, понятия не имели, что участвуют в чем-то противозаконном. Думали, обычные семейные дела. Грех, дескать, не помочь.

Николай молчал, выжидательно глядя на начальника.

— Ну так считай, что имя преступника нам известно, — сказал тот. — Ясен и мотив, который заставил его действовать. Остается только придумать, как взять его с поличным.

И побарабанив по столу пальцами, Кушаков произнес:

— И лично я предлагаю такой план.

После этого он поманил к себе Николая и шепотом принялся посвящать того в свою задумку.

— Как думаешь? — выпрямившись, спросил он у Коли. — Сработает?