Нина (поколение войны)

– Полно доченька. Ванька то уже к нам посватался, не переживай, дело решенное, никто супротив вас не встанет.

– Маменька… – растрепавшиеся волосы свисали до половиц, то и дело передергиваясь, то в одну сторону, то в другую.

– Ты у нас красавица, умница, а Наська твоя чё? Ни рыба ни мясо. Кожа да кости. Смотреть страшно. А ты у нас румяная, пригожая. Никуда твой Ванька не денется.

На улице переполох. Сказывают, пересказывают байки про чудище, ночью девок гоняющее. Перешёптываются, что ловит оно их и в колодце топит, а к утру все исчезает. Только девки, все целехоньки, по домам сидят, а Ваня – все поклажей любуется.

– Бать, а бать, а правда, ежели парень нашел приданное девицы то жениться именно на ней должен?

– Ну, так-то да, – нахмурился Егор, – а почем вопрошаешь?

– Да так, шёл я вчера леском, вылезаю на тропинку, а там поклажа с вышивкой.

– Дай посмотреть. – старик с любопытством стал рассматривать содержимое вязанки. – Добротная приданное. Умелая мастерица.

– Так что, батя? Женюсь!

– Я тебе женюсь – шалопай. Ты с Клашкой посватанный. Негоже парубку девок перебирать. Эту хочу, ту не хочу, порешали, значит так тому и быть. – не молодой казак после кончины жены сына один воспитывал, в строгости держал, но парень вырос и свое мнение заимел, что уж очень отцу не нравилось. А чележинкой детину, такого роста сечь, стыдобно, да в деревеньке засмеют.

– А как же приметы, я же нашел. – Ванька любовался крошечными узорами, выбитыми ровной гладью и крестом на белых льняных наволочках.

– Нашел и нашел, пойду, отдам Андрею. Девку, поди перепугал, она от ужаса все и побросала. А? – взглянув на содержимое потерянной поклажи, одобрительно улыбнулся, взялся аккуратно укладывать все назад.

– Да я ж не специально батя, да и бегает она быстро, так и не догнал. – сын рассказал отцу как так вышло, оба посмеялись на славу.

– Побежишь тут, когда на тебя из леса чудище лохматое выбирается. – Егору тоже по душе была Настасья, но слово данное казаки Уральские назад не брали. Крепок был в своих решениях словно скала, хоть и телом староват, а кровь кипела.

– Ну, батя.

– Сказал все. – отец ударил кулаком по столу, да так что девичьей кулек зайцем подпрыгнул. – Отнесу и забыли.

Вышел вон и направился к соседу. Андрей с жинкой Ариной жили неподалёку. Застал главу семьи на заднем дворике, похрамывая на левую ногу, ранением подпорченную, мужчина суетился по хозяйству.

– Здоровы булы, Андрей.

– И тебе не хворать.

– Я тут вещичку нашел занятную, не твоей ли Настасье?

– А ну, покаж? – протянув руку через плетенку забора, взял вязанку. – Нашей, доброе. А где нашёл?

– Не я, Ванька, говорит, из лесу на тропинку выбирался, а тут Настасья твоя, перепугал девку, до смерти, она и покидала.

– Во дела! А я-то думал, прискакала вся белющая, глазища круглющие, отдышаться не может, не говорит ничего. А бабы то уже по всей Родинки понесли, чудище, чудище, на девок охотится, девки все по домам сидят, даже на родник поодиночке не ходят. Вот так вот.

– Брыхня все это, но ты не говори никому, авось спокойней.  – постояли, погутарили, дела насущие разрешили на том и разошлись.

Селенье Родинка стояла между двух холмов Сочинского района, вдоль домов правой стороны дороги текла речушка, а в низовье холма стоял родник. Богатые ягодами и травами луга, раскидистые яблони, низкорослые бортики посадок, окаймляющие поля. Коровник, телятник и птичник, мужики в полях, лишь изредка выдавались летние деньки отдохнуть и поспать, в полевое межсезонье от посева гречи до сбора озимых. Работа кипела. Колхоз миллионер бил рекорды по выработки, бригады соревновались между собой, кто больше соберет зерна и в какой срок. Земля кормила. Доска почета в центре селения была увешена передовиками производства, односельчане – гордость села.

У Настасьи в Родине была единственная подруга, тоже с не простой судьбой. Екатерине в 20-х годах пришлось бежать с Западной Украины, из родни у нее там остался старший брат. Девушки сразу нашли общий язык, делились мыслями сокровенными, поддерживали друг-друга, в трудные минуты. Арине с Андреем Катенька приглянулась, привечали да как к дочке относились, а Павел вообще глаз с украинской красавицы не сводил.

Советский союз тех времен представлял собой гигантскую стройку не виданных масштабов, в которой каждый ощущал себя винтиком могучей системы новой жизни. Пятилетний план дал урожаи из новых городов, фабрик, заводов, совхозов и колхозов. Тяжелая промышленность росла на глазах, подняв страну на второе место в мире, а темпы роста были самыми высокими в мире. Этим действительно стоило гордиться. Страна вставала с колен после первой мировой войны.

Еще каких-то пять лет назад матушка Настасьи жгла лампадку у икон, молясь за царя на пороге неизвестности, а когда спустя почти год от расстрела семьи Романовых узнала о событиях в шахтах под Алапаевском, и произошедшем в подвале дома Ипатьева, от ужаса упала в обморок. Люди не ведали, что происходит, просто жили и работали.