Нина Риччи

В 1920-х годах в наряды начали возвращаться романтизм и женственность, но прежние тенденции остались, особенно в повседневной моде. Женственность в одежде теперь понималась иначе и обязательно включала в себя способность быть активной, спортивной, до определенной степени самостоятельной. Даже длинные платья, лишенные корсетов, оставляли свободу движений, позволяя женщине не только спокойно передвигаться без помощи мужчины, но и одеваться без помощи горничной.

В 1928 году, когда Нине Риччи исполнилось сорок пять лет, в ее семье случилось радостное событие: Робер Риччи решил жениться. Ему было двадцать три года, невесте – двадцать два. Важно отметить, что если Нина Риччи вращалась в весьма разношерстном сообществе, где находилось место и итальянской родне, и представителям среднего класса, и богатым буржуа, то ее сын изначально рос в обеспеченной семье, учился в престижной школе. Робер с детства был очень смышленым мальчиком, в школе слыл блестящим учеником. Правда, легко сдав выпускные экзамены и получив хороший аттестат, Робер решил не получать высшего образования, чтобы как можно раньше обрести независимость. Он рано начал помогать своему отчиму Гастону Морею, у которого был довольно приличный электротехнический бизнес, а также руководил техническим журналом «Fil sans Pii», много места отводившим новинке – радио. Сначала положение у журнала было не блестящим. Но Робер проявлял чудеса в общении с потенциальными рекламодателями, поменял внешний вид журнала и сумел сделать его прибыльным. Нина Риччи, несмотря на молодость сына, также часто доверяла ему важные дела, не доверяя их юристам фирмы «Раффин». Он нередко вел переговоры по ее контрактам, договариваясь о выгодной цене. В угоду матери вместо военной службы Робер прошел стажировку в городе Эльбёф, знаменитом производством тканей, на известной фирме «Blin et Blin».

Компания «Blin et Blin» была основана в 1827 году в Эльзасе, однако в 1871 году по Франкфуртскому договору Германия аннексировала Эльзас, и тогда многие эльзасцы покинули регион. В их числе была и семья Блин. Для них выбор Эльбёфа был вполне логичен: еще в 1514 году здесь начали изготавливать ткани, а в 1667 году в городе была создана корпорация ткачей. С собой в Эльбёф семья Блин привезла рабочих и оборудование для мастерских, что стало основой для открытия фабрик компании, которые называли «город в городе». Кроме новых на тот момент промышленных технологий эльзасцы привезли свою культуру, традиции и религию. Таким образом, скромная эльзасская ткацкая мастерская «Maison Blin & Blin», основанная в Эльбёфе в 1871 году, превратилась в престижную французскую компанию, известную во всем мире своими шерстяными тканями. История компании неотделима от истории семьи, которая управляла ею на протяжении почти ста пятидесяти лет. От Арона Блина до Альберта Блина компанией руководили пять поколений.

Когда на практику в компанию приехал Робер Риччи, ею руководили три брата: 38-летний Андре Блин, 45-летний Эрнест Блин и самый старший – 46-летний Морис Блин. Члены семьи Блин, как и многие, кто уехал из Эльзаса, были евреями. Глава семьи, Мойша Арон, стал первым евреем, поселившимся в эльзасском городке Бишвиллер. Он горел желанием вырваться из бедности, в которой существовали почти все евреи в Эльзасе в то время. Именно ему принадлежит слава своеобразного первопроходца – человека, не сведущего в ткацком производстве, но обладавшего огромным талантом коммерсанта. Конечно, успех во многом предопределила так называемая эмансипация евреев 1791 года во Франции: они получили право гражданства и полное равенство в правах с французскими гражданами. Надо отметить, что особое сопротивление принятию этого закона было в Российской империи, и это в конечном итоге привело к отъезду во Францию Самуила Шайкевича, дедушки невесты Робера Риччи. Но затем аннексия заставила семью Блин уехать из Эльзаса, так как компания оказалась отрезанной от основных рынков сбыта таможенными ограничениями, введенными Германией. Вся еврейская община Бишвиллера покинула город, выбрав исход.

Однако после смерти Арона Блина молодое поколение все больше интегрировалось в новое сообщество: они вели аристократический образ жизни традиционной элиты Эльбёфа, и та в итоге признала их. Привязанность к еврейским традициям угасла. Но предприятие оставалось семейным делом. Сыновья постигали все начальные этапы производства под руководством мастеров, а затем получали юридическое или коммерческое образование. Во время Первой мировой войны прибыль компании увеличилась благодаря военным заказам, которые поступали от военного комиссариата: необходима была ткань для военной формы, перчаток и так далее. Благодаря полученной прибыли фабрика расширялась и модернизировалась; во все помещения провели электричество.