Ниночка

Когда перед самым Новым годом, 27 декабря, муж в очередной раз не явился вечером с работы, Юля насторожилась. Когда 28-го днем раздался телефонный звонок и кто-то, нервно подышав в трубку, молча отключился, у Юли забилось сердце, но маме с папой она позвонить не решилась. Но вот когда 29-го утром муж по телефону произнес слова: «Юля, прости, я полюбил другую женщину и прошу разрешения заехать за вещами завтра вечером…» Вот тогда Юлька подскочила с дивана, заорала: «Ур-р-а-а!», запела: «Капитан, капитан, улыбнитесь» и стала рыться в документах.

Найдя свидетельство о браке, она переоделась в джинсы, натянула первый попавшийся свитер, замазала родимое пятно крем-пудрой, прихватила сумку, надела шубу и, забыв застегнуться, помчалась в загс писать заявление о разводе.

По случаю счастливого события она купила шампанского, курицу гриль и, подумав, докупила бутылку водки.

Родители, отдыхавшие в пансионате, к вести о разводе отнеслись с меньшим энтузиазмом, чем дочь.

– И кто же тебя, кроме Игоря, выдержит? – прозвучал в телефоне спокойный вопрос мамы, прерываемый затяжками. – Ты совсем не подарок…

– Мам, – не теряя праздничного настроения, перебила Юля, – я действительно не сувенир, но, как заметил папа, мой Игорь за пять лет совместной жизни приучил меня ежедневно пить легкие напитки типа джин-тоника, а если мы не разведемся, то через годочек я буду ежевечернее хлебать сорокаградусную водку! – Тут Юля налила в рюмочку водочки и тихо, чтобы мама не слышала, выпила ее одним глотком. – И если ты помнишь, то каждый божий день, начиная с третьего месяца нашей совместной жизни, и папа, и ты заявляли, что самым счастливым днем вашей жизни будет день, когда я подам на развод. Вот я вас и радую!

– Ладно, Юля, – шаги Аллы Эдуардовны по паркету в номере пансионата отдавались эхом в трубке. – Смотрю в окно, а твой отец двигается в сторону пивного павильона. То есть мне пора идти. И учти, Юля, у тебя плохая наследственность… Извини, я не про пятно, я про то, что отец твой пьет, и мой пил, да и бабушка прикладывалась, – в телефонной трубке была слышна тяжелая затяжка. – А я курю как лошадь. Но если ответственно подойти к вопросу, то ты поступила правильно. Всю душу мне твой бизнесмен-алкоголик измотал. Ты насчет квартиры сторговалась? Хотя это невозможно, ее мы с папой покупали… А мебель и техника?

Тут Юле врать маме не пришлось, и она подбавила в веселый голос энтузиазма:

– Да ты чего, мам? Съесть-то он съест, да кто ж ему даст! Тут я в тебя – практичная.