Ниночка

Но, как у всякого сильного и властного человека, у нее было слабое место. Муж. Алексей, Лешенька, Ленька, ее солнышко, часть сердца, половина души. Нет, большая часть ее самой.

Она влюбилась в Лешу десять лет назад, когда тому было семнадцать. Ольга только-только начала разворачивать свое фермерское хозяйство. А в работники Лешу привела ее мать, Вера Трофимовна.

– Оля, Люська с Гришей кланяются тебе в ноги, просят за своего оболтуса, в работники его взять. Вон, видишь, какой вымахал. Школу закончил, в армию рано, а деньги очень нужны. У Люськи с Гришей еще две девчонки-школьницы, а этот, – Вера Трофимовна локтем толкнула Алексея, – жрет да пьет, кобелина здоровый.

Мама неодобрительно смотрела на красивого подростка. Лично ей он не нравился. Здоровался через губу, без душевности бормоча «здрасте». Да и родители на него жаловались, осуждая за любовь к выпивке и ко всему женскому населению окрестных деревень.

Ольга даже не смотрела на Алексея. Боялась. Боялась, что поднимет глаза и в очередной раз обомлеет от желания. Она хотела Алексея постоянно. Тупо, по-животному.

– У тебя вроде бы права есть? – глядя мимо Алексея, стараясь не замечать его широкие плечи, загорелую шею и профиль с темной шелковой щетиной, спросила она. – Будешь три раза в день возить доярок на дойку.

– Ладно, – лениво ответил Леша и вдарил ногой в сапоге сорок пятого размера по перезревшему в траве шампиньону.

Шампиньон отлетел, сделав высокую дугу, в сторону, и вместе с ним отлетело Ольгино сердце.

Достав из кармана ключи от зеленой «Нивы», она протянула их парню.

– Вот, машину знаешь.

А Алексей все стоял, засунув руки в карманы старых джинсов.

– Ну и чего ты стоишь? – Вера Трофимовна смотрела на Лешку с раздражением. – Тебя дома мамка с отцом ждут, колодец копать.

Алексей молча взял ключи, не дотрагиваясь до руки Ольги, повернулся и пошел через поля, сокращая путь. Высокие сапоги мокли в ранней росе. Черная майка бесстыдно подчеркивала рельефные мышцы. Лешка неплохо учился в школе, но с гораздо большим удовольствием он работал в небольшом семейном хозяйстве. Постоянная физическая работа довела до совершенства и без того прекрасную Лешкину фигуру.

– Оль, – Вера Трофимовна встревоженно смотрела на дочь, – ты чего на него, как волк на мясо, смотришь, глазами ешь? Тебе и так девки, когда выпьют, обещают в колодец нассать.

– За что? – еле очнувшись от чувственного забытья, непонимающе спросила Ольга.

– За то, – мать хмыкнула. – Мужиков на деревне не больше десятка, так ты на самого красивого заглядываешься. А ты, между прочим, на сколько лет его старше, постеснялась бы, он малец еще… Хотя… – Вера Трофимовна толкнула дочь в плечо. – Пойдем чай пить. А на своего Лешку ты теперь вдоволь налюбуешься.

– А что, – Ольга робко улыбнулась матери, – видно, как я на него смотрю?

– Всей деревне видно, – Вера Трофимовна шла рядом с Ольгой и сочувствовала. – Хуже всего, что это и Лешке видно.