Нёкк

С сотрудником безопасности о чем-то негромко беседовал мужчина с папкой-планшетом, периодически поглядывая на них. Выглядел он точно пришелец из прошлого: квадратный ежик, белая рубашка с коротким рукавом, тонкий черный галстук, волевой подбородок, ярко-голубые глаза – ни дать ни взять, космонавт с “Аполлона”, который теперь работает в аэропорту. На кармане рубашки у него висела бирка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась ламинированной карточкой с фотографией бирки.

– Он говорит о нас, – сказала Фэй. – Сейчас что-то будет.

– Успокойся.

– Помнишь, я рассказывала тебе про нёкка?

– Про какого еще нёкка?

– Ну, ту историю про лошадь.

– Ах да. Белая лошадь, которая заманивала детей покататься, а потом топила.

– Именно.

– Отличная сказка для девятилетнего мальчика, ничего не скажешь.

– Ты помнишь, к чему я тебе это рассказывала?

– К тому, что самые любимые ранят больше всего.

– Да. Люди становятся друг другу нёкками. Порой даже сами того не зная.

– К чему ты это?

Мужчина с планшетом направился к ним.

– К тому, что я стала для тебя нёкком, – пояснила Фэй. – Ты любил меня больше всего на свете, а я причиняла тебе боль. Ты меня как-то спросил, почему я бросила вас с отцом. Вот поэтому.

– И зачем ты сейчас мне об этом говоришь?

– Чтобы успеть рассказать.

Мужчина с планшетом пересек фиолетовую черту и откашлялся.

– Боюсь, у нас возникла проблема, – на удивление бодро сообщил он: таким тоном обычно разговаривают с клиентами по телефону специалисты из отдела обслуживания, которые искренне любят свою работу. Смотрел он при этом не в глаза собеседникам, а в блокнот. – В общем, похоже, вы в черном списке, – смущенно произнес он, точно в этом была его вина.

– Да, конечно, прошу прощения, – сказала Фэй. – Мне следовало догадаться.

– Нет, не вы, – удивленно ответил мужчина. – В списке не вы, а он.

– Я? – поразился Сэмюэл.

– Да, сэр. Тут так написано, – он постучал по блокноту. – Сэмюэл Андресен-Андерсон. Полный запрет на любые перелеты.

– Каким образом я оказался в черном списке?

– Ну, – мужчина перелистал блокнот, словно впервые видел все, что там написано, – вы же недавно были в Айове?

– Да.

– И заезжали на завод “Кемстар”?

– Да, по дороге.

– И вы там, – мужчина понизил голос, словно собирался сообщить нечто неприличное, – вы там фотографировали?

– Да, сделал пару кадров.

– Ну вот, пожалуйста, – мужчина пожал плечами, словно ответ был очевиден.

– И зачем ты фотографировал завод? – удивилась Фэй.

– Да, – подал голос мужчина с блокнотом, – зачем?

– Сам не знаю. Ностальгия накатила.

– И вы из ностальгии сфотографировали завод? – сотрудник службы безопасности подозрительно нахмурился. Было ясно, что он ни на секунду не поверил Сэмюэлу. – Это зачем же?

– У меня там дед работает. Точнее, работал.

– Это правда, – подтвердила Фэй.

– Да я только правду и говорю. Я ездил навестить деда и сфотографировал кое-какие места, которые помню с детства. Старый дом, старый парк, ну и старый завод. И совершенно не понимаю, почему меня включили в черный список за то, что я фотографировал завод по переработке кукурузы?

– Видите ли, дело в том, что на таких предприятиях используют очень опасные ядохимикаты. К тому же завод стоит прямо на берегу Миссисипи. Поэтому ваш визит вызвал, – тут мужчина показал пальцами в воздухе кавычки, – определенные опасения с точки зрения государственной безопасности.

– Понятно.

Мужчина перевернул страницу блокнота.

– Вот тут написано, что служба безопасности завода заметила вас в камеру видеонаблюдения, а когда к вам подошла охрана, вы тут же сбежали.

– Сбежал? Ничего подобного. Я просто уехал. Сфотографировал, что хотел, и все. А охрану даже не видел.

– Я бы так же сказал, если бы убегал, – заметил мужчина, и Фэй согласно кивнула.

– Да, вы правы, – ответила она.

– Может, хватит уже? – попросил Сэмюэл. – Так что же, меня теперь никогда не пустят в самолет? Вы это хотите сказать?

– Я лишь хочу сказать, что сегодня вы никуда не полетите. Однако вы можете принять меры, чтобы вас убрали из списка. Зайдите на сайт.

– На какой сайт?

– Или позвоните по бесплатному номеру горячей линии, – продолжал мужчина. – Потом вам придется подождать месяца полтора-два. Ну а пока, боюсь, мне придется препроводить вас из аэропорта.

– А мать?

– Как ей будет угодно. Она же не в списке.

– Понятно. Подождете минутку?

– Да, конечно! – ответил сотрудник безопасности, отошел за фиолетовую ленту, встал вполоборота к ним, сцепил перед собой руки в замок и принялся медленно покачиваться вперед-назад, как человек, который насвистывает себе под нос какую-то мелодию и пританцовывает под нее.

– Может, ну его, – прошептала Фэй. – Поехали домой. Бог с ним, с судьей, пусть делает что хочет. В конце концов, я это заслужила.

Сэмюэл представил, как мать сажают в тюрьму, а он вернется к обычной своей жизни: с работы его уволят, и он останется один, в долгах, день-деньской в виртуальном тумане.

– Уезжай, – ответил он матери. – Я приеду к тебе, как только смогу.

– Не дури, – возразила Фэй. – Ты хотя бы представляешь, что судья с тобой сделает?

– Куда меньше, чем сделал бы с тобой. Тебе нужно уехать.