Нёкк

– У тебя даже издатель есть? Ничего себе! Я вот тоже писатель.

– Да ладно!

– Ну а что. У меня есть замысел для романа. Еще в школе начал. Про детектива-экстрасенса, который охотится за серийным убийцей.

– Круто.

– Я уже все придумал. Там в конце – внимание, спойлер! – выясняется, что все следы ведут к парню дочери бывшей жены этого детектива. В общем, как будет время, сяду и напишу.

Кожа на кутикулах, вокруг глаз, губ и во всех складках у него была болезненно-красная, как будто Павнер мучительно мутировал в какое-то другое существо. Ему, должно быть, больно двигаться, моргать и даже дышать, подумал Сэмюэл. В проплешинах на голове виднелись розовые пятна. Один глаз был открыт шире другого.

– Моя мать напала на губернатора Пэкера, – признался Сэмюэл.

– На какого еще Пэкера?

– Ну на политика. Бросила в него камнем.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Да я тоже не сразу узнал. Кажется, она напала на его в тот день, когда мы отправились в рейд. На дракона.

– Да, мы его знатно уделали.

– Еще бы.

– “Мир эльфов” может многому научить по жизни, – сказал Павнер. – Взять хотя бы проблему с твоей матерью. Вообще фигня: надо просто понять, что от тебя требуется.

– В каком смысле?

– В “Мире эльфов”, как в любой компьютерной игре, есть четыре основных типа ситуаций. Все остальные – их производные. Вот такие у меня взгляды.

Павнер занес руку над обломками начос, пытаясь отыскать хоть один целый кусок чипсов, но почти все они размокли и размякли в сырно-масляном болоте на дне противня.

– Тебя этому компьютерные игры научили? – спросил Сэмюэл.

– Причем это работает в реальной жизни. И там, и там любая проблема, с которой сталкиваешься, относится к одной из четырех разновидностей: враг, преграда, загадка или ловушка. Всё. И каждый, кто нам встречается в реальной жизни, тоже один из четырех.

– Понятно.

– Остается лишь определить, с какой проблемой ты столкнулся на этот раз.

– А как?

– Ну смотри. Допустим, это враг. Значит, единственный способ избавиться от него – его убить. Если ты убьешь мать, решишь проблему?

– Точно нет.

– Значит, она не враг. Ну хорошо! Тогда препятствие? Препятствия нужно обходить. Если ты станешь избегать матери, твоя проблема решится?

– Нет. Мне от нее кое-что нужно.

– А именно?

– Рассказ о ее жизни. Мне нужно знать, что с ней случилось.

– Понятно. И никак иначе эту информацию не раздобыть?

– Как же ты ее раздобудешь?

– Быть может, есть какие-то документы? – предположил Павнер. – Неужели у тебя нет родственников? Наверняка ты можешь кого-то из них расспросить. Ведь писатели обычно исследуют то, о чем пишут.

– Есть дед по материнской линии. Он еще жив.

– Ну вот, пожалуйста.

– Но мы с ним сто лет не виделись. Он живет в доме престарелых. В Айове.

– Угу, – ответил Павнер и принялся подбирать ложкой жижу, оставшуюся от начос.

– То есть ты мне советуешь переговорить с дедом, – резюмировал Сэмюэл. – Съездить в Айову и расспросить его про мать.

– Ну да. Так ты узнаешь ее историю. Соберешь по кусочкам. А иначе твою проблему не решить – если, конечно, это действительно преграда, а не загадка и не ловушка.

– А как их отличить?

– Так сразу и не поймешь.

Павнер бросил ложку. Начос почти не осталось. Он провел пальцем по капле сыра и облизал его.

– С людьми-загадками и людьми-ловушками надо быть осторожным, – наконец сказал он. – Загадку можно разгадать, ловушку – нет. Чаще всего бывает так: ты думаешь, что это загадка, а это оказывается ловушка. Но тут уж поздняк метаться. Ты в ловушке.

4

Воспоминание из детства: Сэмюэл летом едет в Айову, в городок, где выросли его родители. Папа с мамой сидят впереди, а он сзади, с той стороны, где нет солнца, и смотрит в окошко на проносящиеся мимо пейзажи. Пугающее чикагское движение и кирпично-стальные границы города сменяются однообразными прериями. Мелькает торговый центр “Оазис” в Декальбе – последний островок цивилизации: дальше начинаются поля. Бескрайнее высокое небо кажется еще выше, поскольку ничто его не закрывает: здесь нет ни гор, ни холмов, вообще никакого рельефа, одна лишь плоская зеленая бесконечность.