Нёкк

Сегодня у них бейсбол. Мальчишки с глухим стуком отбивают мяч на шорт-стопе, и тот прыгает по грязи: игроки бросаются на мяч, подбирают его и сильным ударом отправляют на первую базу. Наблюдать за этим одно удовольствие. Мальчишки, которые обычно расхаживают с равнодушным и надменным видом, на уроках выпендриваются, сидят развалясь, смотрят на всех вызывающе, сейчас носятся по полю, как щенки, энергично размахивают руками: Рвануть вперед. Остановиться. Поймать. Повернуться. Бросить.

Генри с ними. Для шорт-стопа он слишком неповоротлив, неуклюж, как дровосек, но очень старается. Бьет кулаком по рукавице, подбадривает криками друзей. Мальчишки знают, что девчонки наблюдают за ними во время урока. Они это знают, и им это нравится.

Фэй сидит на табурете у одной из кулинарных станций, облокотившись на темно-коричневую металлическую крышку плиты. Под ней – вековые слои кулинарных неудач: пригоревших томатных соусов и блинов, пережаренных яичниц и пудингов – настоящие ископаемые на конфорках, обугленные, черные. Эту старую сажу не вывести самыми мощными средствами их учительницы. Фэй приглаживает волосы, чувствуя, как огрубели кончики пальцев. Она смотрит на мальчишек. Смотрит, как девчонки глазеют на мальчишек. Смотрит, к примеру, на Маргарет Швингл, дочку учительницы, белокурую, с белым пухлявым личиком, в дорогом шерстяном свитере, нейлоновых чулках, блестящих черных туфельках, с крутой завивкой, и на ее прилипал-подружек с одинаковыми серебряными колечками на пальцах: они ходят за нею хвостом, утром помогают Маргарет укладывать волосы, в столовой приносят ей кока-колу и шоколадки и распускают гадкие слухи про ее врагинь. Фэй с Маргарет не разговаривают с начальной школы. Они не ссорились: просто Фэй ее избегает. Фэй всю жизнь побаивается Маргарет и старается не встречаться с ней глазами. Она знает, что Швинглы богаты, что у них огромный дом на обрыве с видом на реку. Маргарет носит на шее перстень, которые подарил ей парень, и его же кольцо на правой руке. На левой у нее золотое кольцо обещания. (И все это на девушке, которая зевает, когда на занятиях по английскому обсуждают символизм.) Ее так называемый жених (то есть постоянный парень, с которым она встречается с девятого класса) – один из тех невыносимых, невозможных ребят – чемпионов во всем: и в бейсболе, и в футболе, и в легкой атлетике, в любых состязаниях. Прикалывает медали к школьному пиджаку, одалживает его Маргарет, и та расхаживает по школе, звеня, точно китайские колокольчики. Его зовут Джулз, и Маргарет отобрала у него все значки. Она невероятно им гордится. Вот и сейчас пялится на него из окна, пока он дожидается своей очереди на бейсбольной площадке. Остальных мальчишек – неуклюжих, всех, кто не Джулз, – Маргарет высмеивает.

– Ой, ну надо же! – ехидничает она, когда мяч юркает под рукавицей и улетает в дальнюю часть поля. – Ты ничего не пропустил? – Кучкующиеся возле Маргарет подружки смеются. – Он у тебя за спиной, приятель!

Она говорит достаточно громко, чтобы ее слышал весь кабинет, и при этом достаточно тихо, чтобы они не вмешались в разговор. В этом вся Маргарет: вечно выпендривается, но держится особняком.

– В следующий раз шевелись поживее, парень! – комментирует она, когда бедняга Джон Новотны – грузный, с толстыми щиколотками, неповоротливый, как бегемот, среди проворных мальчишек, – не дотягивается до катящегося справа по полю мяча. – И зачем его только туда пустили? – не унимается Маргарет.

А когда приходит черед Паули Меллика – коротышки Паули Меллика, который ростом от силы полтора метра и весит всего килограмм пятьдесят, – она скандирует: “Давай, Лапша! Вперед!” – потому что у него тонкие руки. Она издевается над толстыми, тощими, низкорослыми. Она издевается над слабыми. “Хищница, – думает Фэй. – Волчица зубастая”.

Подходит очередь Генри. Девочки наблюдают, ждут, Маргарет тоже смотрит, и все они видят его: вот Генри, ударив кулаком по рукавице, наклоняется, подражая профессиональным игрокам. Фэй ловит себя на том, что волнуется за него. Она чувствует, что девчонкам хочется посмеяться, послушать ядовитые, жестокие насмешки Маргарет: они словно надеются, что Генри ошибется. Фэй остается лишь смотреть и болеть за него. Она оборачивается к Маргарет и замечает, что та на нее глазеет. У Фэй екает сердце, она краснеет, широко раскрывает глаза: ей кажется, что она каким-то образом уже проиграла в этом непонятном столкновении. Холодный пристальный взгляд Маргарет недвусмысленно демонстрирует, кто здесь главный: она, Маргарет, может ляпнуть что ей угодно, и Фэй не посмеет возразить.