Niro. Сборник рассказов.

Дик застыл, зомбированный этим танцем взорвавшейся красавицы. Его начало понемногу трясти, на лице появилось некое подобие блаженной улыбки. Рука отпустила «мышку»; пальцы попытались расстегнуть «молнию» на джинсах — не получилось, но, как оказалось, это было и не нужно. Глаза были прикованы к экрану, дыхание стало частым, поверхностным, крылья носа затрепетали — часто, как мотылек. Спустя минуту его настиг мощный оргазм, спровоцированный самораспаковавшимся файлом Евы Браун; внезапно он захрипел и обмяк в кресле. Правый глаз налился красным, угол рта повис, как парус в безветренную погоду; изо рта неконтролируемо потекла слюна.

Дик около минуты медленно сползал с кресла, потом вся правая половина тела, отказавшая в результате кровоизлияния в мозг, потянула его камнем к полу. Он упал рядом с компьютером лицом в ковер; через несколько часов внутричерепная гематома убила его совсем. На экране медленно растаяла красавица в черном белье…

* * * * *

Конечно же, она впустила его. Они выпили шампанское, потом она ушла в ванну Евой Браун, а вышла оттуда Катей Беляевой.

Пока она подставляла свое красивое тело струям прохладной воды, Антон осторожно снял со стены фотографию Дика и опустил на пол.

А потом было МОРЕ ЛЮБВИ…

Не будите Арагорна…

День начался очень удачно — Кирилл умудрился спихнуть лоховатому покупателю неплохую комплектацию, пристроив внутрь бэушный винчестер, который попросил перепродать один из хороших знакомых. Пересчитав деньги после ухода крайне довольного обладателя новенького «Целика», он с видимым наслаждением засунул в карман своих джинсов двадцать баксов.

Опустившись во вращающееся кресло за кассовым аппаратом, он положил руки на клавиатуру, запустил «Контру». Судя по реакции, где–то в недрах мастерской через пару дверей отсюда встрепенулся дремавший с глубокого пивного бодуна Шишок — он умело, несмотря на постоянную тошноту и головную боль, подключился к игре, брякнул пару идиотских острот в своем стиле и, не долго думая, погиб на первых же шагах. Кирилл улыбнулся — Шишок всегда был с бодуна (пиво он любил чуть меньше, чем компьютеры), всегда погибал самым первым, но, тем не менее играть с ним было интересно; если парню удавалось избежать прицельного огня, то его действия порой отличались непредсказуемостью, умением грамотно мыслить и удачно работать в паре.

Игра сегодня как–то не особенно захватывала Кирилла; деньги в кармане стимулировали пораньше уйти с работы, оставив за себя кого–нибудь из технической группы. Он несколько раз поймал себя на том, что смотрит на часы не то с сожалением, не то с нетерпением. Когда его убили в тринадцатый раз, он без всяких угрызений совести отключился, бросив напарника где–то рядом с кучей «терроров», и крикнул так, чтобы тот услышал его в своем закутке:

— Шишок, давай сюда, ты мне нужен!

Что–то громко скрипнуло, хлопнула дверь. Иван Шишкин ввалился — другого слова подобрать было нельзя — именно «ввалился» к Кириллу в офис с чашкой горячего кофе. На шее у него за какой–то надобностью висела «мышка».

Слова застряли в горле у Кирилла, едва он увидел этот болтающийся девайс. Сразу полезли на ум всякие пошлости, гадости и черный юмор. Кирилл развел руками и указал на кресло рядом с собой — на то, в котором обычно сидели покупатели в момент составления заказа.

Иван опустился в кресло с размаху — руками он за поручни хвататься не стал по непонятным соображениям, просто хлопнулся сверху, словно хотел раздавить в кресле какого–то мерзкого клопа. Стойка жалобно скрипнула, зашипел воздух. Чашка кофе опустилась прямо на свежую пачку прайс–листов, оставив на верхнем коричневый мокрый круг.

Кирилл прокашлялся от всего этого — хотя будто могло быть иначе… Нет, с Шишком так всегда, его даже не старались когда–либо выдергивать поближе к обществу из глубины сборочного цеха. Парень, которому от роду было лет шестнадцать–семнадцать (ну, в крайнем случае возраста почти призывного), постоянно оставался крайне неряшливым, неумытым–непричесанным; во время еды всегда чавкал, как поросенок, чай втягивал из чашки с таким свистом, что рядом просто страшно было находиться; его джинсы не знали утюга и «Ариэля», волосы оставляли желать лучшего (хотя бы расчески…). Короче, контрольный выстрел три раза в день после еды еще мог каким–то образом спасти общество от этого морального урода, если бы не… Если бы не его феноменальное «чутье железа».

Парень собирал компьютеры так… Трудно подобрать нужные эпитеты. Если бы все так делали детей, как он компы — с любовью, умом, чуткостью и вниманием, то, черт возьми, общество, в котором мы сейчас жили, отличалось бы в положительную сторону. Знаете, как часто говорят — «Да он с закрытыми глазами…» Вот чушь собачья! Не надо с закрытыми, ты открой их — и делай так, как Шишок!