Niro. Сборник рассказов.

Шишок почему–то сразу понял, что это возвращается Кирилл. Да просто больше некому было прийти сейчас сюда, только главному менеджеру. Наверное, что–то там у него обломилось, в его важном, срочном и заочно одобренном боссом деле — вот он и решил вернуться. Сейчас он войдет — и все сразу встанет на свои места, он дозвонится, куда нужно, сделает, что нужно. Кирилл всегда решал проблемы быстро, играючи — у него был талант к тому, чтобы обходить подводные камни, мели и рифы, наводить мосты, соединять несоединимое и договариваться с теми, с кем можно было договориться только со стволом в руках.

Шесть…Пять… Четыре… У мужчины в такт шагам стал подергиваться угол рта. Три… Два… Один… Тишина. Потом шорох перед дверью и звук, который разрушил ту идиллию, что пыталась воцариться в мозгу Ивана — звон металла. Что–то клацнуло там, на площадке, и отзвук долго и протяжно пытался исчезнуть, и все не мог, не мог… Потом дверь распахнулась — как–то сразу, внезапно. Вот она еще закрыта — а вот уже ветер ворвался в контору, шум улицы, далекий лай собаки…

На пороге возник человек. Едва увидев его, женщина, стоявшая в нескольких шагах от входа, ближе всех ко вновь прибывшему, вскрикнула, шарахнулась в сторону и, зацепившись за большую коробку, упала между столами. Сын кинулся к ней, но остановился под тяжелым взглядом гостя. Шишок ощутил некое волнение где–то под коленками, слабость и желание провалиться сквозь землю — и чем глубже, тем лучше.

С глухим звуком упала на аппарат телефонная трубка.

Человек сделал шаг внутрь и закрыл за собой дверь.

— Мерзкие гоблины! — прошипел он сквозь зубы и красиво описал круг своим огромным сверкающим мечом, возникшим откуда–то из–за спины, перед глазами тех, кто был в комнате. Гудение воздуха заставило пробежать по спине у Шишка волну мурашек; захотелось сесть на пол.

— А вы, собственно… Кто? — попытался взять инициативу в свои руки мужчина, глупо и абсолютно неестественно задав этот вопрос. Голос дрожал; к своей жене он почему–то не кинулся.

Человек, словно не услышав его вопроса, медленно сделал еще два шага, вонзил острие в пол и огляделся. Во время возникшей паузы Шишок сумел рассмотреть гостя.

Мужчина высокого роста, около двух метров, что было на голову выше Ивана; волосы длинные, волнистые, схваченные поверху тоненьким матерчатым обручем; впечатления ухоженных они не производили. Растительность на лице оставляла двоякое впечатление — то ли он забывал бриться в течении недели, либо это была попытка стать похожим на Антонио Бандераса. Все его мощное, накаченное тело скрывалось под мрачной расцветки плащом почти до пола, где–то на спине был виден капюшон — объемный и, судя по всему, способный выдержать неплохой ливень. На груди плащ был немного распахнут, под ним виднелась кожаная куртка со шнуровкой. Легкие укороченные сапоги на ногах дополняли картину Робин Гуда. Ну, и конечно же, меч — Шишок сомневался в своей способности замахнуться им повыше пояса. Размеры были под стать гостю — когда он стоял, уперев острие в пол, то рукоять доставала ему до пояса (и даже немного выше). Лезвие сверкало начищенной полированной рельсовой сталью (ничего другого на ум не приходило — только блестящие в яркий солнечный день рельсы, уходящие за горизонт).

Суровый пронзительный взгляд медленно перемещался по полкам, словно оставляя людей в конторе напоследок. Человек не спешил; он внимательно рассмотрел все, ни одна мелочь не укрылась от его глаз. Губы беззвучно и неторопливо шевелились; пальцы на шарообразном противовесе рукояти периодически разжимались и снова сжимались в напряженный кулак.

Под его ногами тихо заверещала упавшая женщина; она не видела, где стоит вошедший, но чувствовала, что он где–то совсем рядом. Человек с мечом наконец–то позволил себе заметить её. Он опустил глаза в пол, приподнял меч, продолжая сжимать его крепко, до хруста в пальцах. Шишок напрягся — от макушки до пят его пронизала судорога ужаса.

— Враг близко… — едва слышно сказал человек с мечом. — Не время… Не время…

Острие вошло в пол, как гильотина — коротко, жестко. Каблук на одной из туфель женщины срезало, словно бритвой. Еще секунда — и Иван готов был ощутить бегущую между ног теплую струйку мочи…

Мужчина зачем–то вытянул перед собой руку, словно загораживаясь от этого кошмара с мечом и попытался что–то сказать, но слова застряли у него в горле; ничего, кроме каких–то сиплых звуков, не вылетело из его рта. Он аккуратно обогнул стол, какими–то дурацкими приставными шагами приблизился к сыну и задвинул его себе за спину резким движением.

Тем временем гость остановил свой взгляд на Иване; того словно пришпилило к стене. Глаза били наотмашь; они проникали куда–то вглубь, в душу, в мозг, в сознание. Пульс подскочил до немыслимых цифр, на лбу выступили крупные капли пота.

— Ты… Неужели ты не узнал меня? — спросил у Ивана человек с мечом.