Niro. Сборник рассказов.

Ник, убрав через пару минут руку, осторожно вышел из реанимации и бодрым шагом прошел мимо охраны, повесив халат в шкаф для посетителей. Омоновцы продолжали беседовать друг с другом, не обратив никакого внимания на прошедшего к выходу человека…

На шестой день Мише разрешили сидеть — недолго, но все–таки это было большое достижение. На восьмые сутки нейрохирург, скрепя сердце, снял швы — рана зажила. Рентгенолог хватался за голову — снимки Михаила Зубкова до операции и на десятые сутки после разительно отличались, костная мозоль была видна даже без специальной подсветки. Парня было решено переводить в отделении травматологии для долечивания последствий ранения — у Миши сохранялись такие явления, как постоянное головокружение, частые головные боли, периодические расстройства сознания в виде обмороков. И тут Миша начал атаку на отца — он требовал принести компьютер. И отец, несмотря на многочисленные запреты врачей, сдался — к концу второй недели нахождения сына в больнице он привез ему «Пентиум». Через пять суток у Михаила полностью исчезли головокружения и обмороки, медикаментозное лечение которых по всем канонам медицины занимало не один месяц.

Врачи были просто в шоке — пациент не вписывался ни в одну из известных схем выздоровления. Михаил Зубков стал объектом исследования со стороны нескольких докторов наук, занимавших в больнице высокие посты. А он сам словно не замечал, что все происходящее имеет, мягко говоря, сверхъестественную оболочку. Да и что можно было хотеть от практически здорового через три недели после ранения молодого парня, который был до чертиков занят компьютером, даже не обращая внимания на молоденьких медсестер, откровенно увлеченных местным «феноменом». За этот короткий период Михаил освоил все основные прикладные программы, прочитав от корки до корки всю необходимую литературу. Он в совершенстве знал почти все профессиональные хитрости Windows, без страха и сомнения залезал в реестр и системные файлы, досконально изучил офисный набор Microsoft и даже набросал маленькую базу данных по учету стационарных больных для заведующего отделением травматологии, облегчившей тому во много раз статистический учет. И все это происходило на фоне звучащего из колонок «транса» — отец принес по просьбе сына его сумку с дисками, уцелевшую в свое время под обломками стены, и тот бесконечно крутил свою коллекцию на фоне обучения.

Все это время Ник не появлялся — да Миша и не помнил о нем. С тех пор, как тот исчез из реанимации, оставив Зуба в сияющем сне, ни одно воспоминание не тревожило сознание Миши. Он был полностью погружен в свой мир, пытаясь объять необъятное. Пару раз он намекнул отцу на то, что по приходу домой хотел бы подключиться к Интернету (стало быть, нужен модем, хоть какой, простенький, лишь бы работал!). Папа вздыхал, но все делал на благо сына — подписал его на пару журналов, освещающих компьютерную тематику, прикупил стол с выдвигающейся панелью для клавиатуры, поставив вместо своего у окна, занял денег на модем, но без сына покупать его опасался, боясь нарваться на что–нибудь недостойное, на «левое железо», как называл это на своем языке сын.

Миша просыпался и засыпал с компьютером, пройдя за одно ночь «Диабло» и с ходу выбрав удачную стратегию игры в «StarCraft», после чего играть стало неинтересно. DOS был выучен одновременно с HTML по двум учебникам, лежащим рядом; услышав от Трафика незнакомое слово «Линукс», произнесенное с изрядной долей презрения к «окошкам», освоил Red Hat, причем справочник команд стал для него настольной книгой не более чем на пару дней — потом он к нему уже не обращался; альтернатива воцарилась на его компьютере всерьез и надолго, причем он не страдал от того, что играть в его любимые игры стало практически невозможно, наоборот — сама «Красная Шапочка» была настолько интересна и увлекательна, что с лихвой отработала отсутствие игрушек.

Родители с ног сбились, разыскивая ему необходимые книги; в отличие от других, им это доставляло только радость — они были освобождены от обязанности разыскивать дефицитные лекарства, в которых их сын просто не нуждался. Очень скоро завотделением потерял представление о том, зачем в палате №9 лежит абсолютно здоровый Михаил Зубков, о ранении которого напоминает бледно–розовый шрам в правой височной области. Мальчик превратился просто в музейный экспонат, о котором пошли слухи уже по всему городу:

— А вы слышали о Зубкове? Тот, которому голову прострелили, а он живой остался? Так вот, он выздоровел за десять суток, как будто ему не пулей, а мячиком футбольным по лбу попали!

Или:

— Послушайте, доктор, я понимаю, что помочь будет очень трудно, но вот в Главной клинической больнице мальчика прооперировали после ранения… Может, посоветуетесь с теми докторами, он ведь выздоровел за две недели…