Нирвана

Вскоре Гарольд занял свое прежнее место, так же без слов сообщив: «Теперь главное, чтобы он не упал, когда полезем через скалы. Грохнется – костей не соберет».

Да оно и понятно, рука-то привязана. Ни равновесие поддержать, ни опереться в случае падения. Но Танти значительно успокоился и переключил все свое внимание на бегущую впереди Клеопатру. Он обожал ее и сейчас очень жалел. Почему-то вспомнился момент их встречи после возвращения от барона Аристронга. Когда они прибыли на пункт сбора, он не ожидал увидеть там свою невесту, хотя и был страшно рад встрече. И, только вспомнив недавние пересуды товарищей, разволновался:

– Почему ты здесь? Ты ведь должна находиться в личной охране императора.

– Прежде всего я должна сдать окончательные зачеты, экзамены и поступить в Дивизион. Ведь иначе отец снова не разрешит нашу свадьбу.

– Не больно-то я его и боюсь! Ты лучше признайся честно: а не выгнали тебя из личной охраны?

– За какие такие преступления? – изумилась любимая.

– Ну как же, наверняка ты со своей непосредственностью приставала с просьбами и вопросами к самому императору. Так?

– Да ладно тебе! С чего ты взял? Ты ведь знаешь, насколько я скромная и законопослушная.

– О! Еще как знаю! Сколько раз приходилось краснеть из-за твоего панибратства с принцем Янушем.

– Да? Что это ты таким придирчивым стал? – перешла в контрнаступление Клеопатра. – А сам чем все это время занимался? До меня дошли слухи, что вы с бароном Аристронгом стали приятелями не разлей вода. Он тебя спаивал, а потом вы на балах танцы с девицами устраивали.

Если по поводу дегустаций в «медвежатнике» еще можно было с нею согласиться, то относительно танцев с девицами Танти был ни при чем. Подобного он себе не мог позволить по многим причинам, в том числе и от нехватки времени. Поэтому он только рассмеялся в ответ:

– Моя ты принцесса! Как бы я осмелился променять тебя на каких-то девиц?

– Не на каких-то, а именно на пятерых милашек весьма развратного поведения.

– Вот те раз! А я с какого боку к ним мог примазаться? – изумился майор.

– Я все знаю! – Девушка пристально уставилась в глаза своего жениха. – Лучше сам признавайся!

Понятно, что пикантный скандал с пятью сестричками, как ни старались его скрыть, все равно получил огласку. Все-таки барон и на балу с ними любезничал, и в спальню отвел, а потом за столом так и не появился. Красотки же и вовсе пропали. Следовательно, тут же поползли слухи, появились всякие домыслы в средствах массовой информации. Еще бы! Ведь как приятно втоптать барона-тирана в грязь разврата, пьянства и похоти. Ну а вместе с ним очернить и всю его доблестную охрану.

Так что, по сути, Клеопатра руководствовалась этими неясными слухами и хотела взять своего друга на пушку, чтобы заставить проговориться о том, что же на самом деле случилось во владениях барона. Ну и заодно насчет верности его прощупать. Но Парадорский тоже прекрасно умел с такими напрасными нападками справляться:

– Хорошо! Я признаюсь во всем. Только ты мне вначале перескажи хоть какие-нибудь подробности этих танцев.

– Зачем? – нахмурилась Клеопатра.

– Так ведь у меня выдумки не хватит, а у тебя такая богатая фантазия. Интересно же…

В общем, тогда Парадорский не проговорился. А чтобы отвлечь любимую от ненужных вопросов, повел ее знакомить с Зариной. Как это ни странно, но девушки мгновенно подружились, да и вообще влившаяся так удачно в компанию контрразведчица должна была сдавать зачеты для вступления в Дивизион вместе с остальными стажерами. Однако что-то не сложилось. Всего неделю Зарина побыла на сборах вместе со всеми, а потом неожиданно пропала. Николя на вопросы товарищей только печально развел руками:

– Служба…

Вот потому и бегут по узкой кромке вдоль моря не тридцать один офицер, а всего тридцать. И в их силах сделать так, чтобы никто не отстал.

К месту ночлега добрались еще засветло. К тому же повезло встретить местных жителей, которые уже разгружали два судна с морскими трофеями, а третье как раз причаливало к каменному пирсу. Короткие переговоры оказались более чем продуктивными, и вскоре уже на месте ночлега воинов весело горели костры и закипала уха. Кашеварить принялись те, у кого сохранилось больше сил, остальные отдыхали.

Не все, конечно. Например, Гарольд с Малышом вплотную занялись Безразмерным. Стенеси считался самым лучшим массажистом и костоправом в коллективе, и кому как не ему было заняться поврежденной рукой товарища, вправить ее на место и потом хорошенько промассировать? Ну а Малыш лучше всех мог заговаривать зубы. За неимением хорошей анестезии и это его умение сейчас годилось.

– Ну что, толстяк, допрыгался? – тараторил Ллойд. – А ведь сколько тебя инструктора просили: меньше жри, меньше жри… Что «ой!»? Руке больно? Ничего, зато заднице легче будет! Сегодня только правой пятерней кушать сможешь, значит, в два раза меньше слопаешь… Ты че ржешь? Садомазохист? Гарри! Удружи человеку, дерни еще раз… Ага, и за правую тоже! Завтра в два раза быстрей бежать будет, если сегодня вообще не поест…