Нирвана

Та, кстати, тоже не знала о взыскании в послужном списке своего жениха. И это было одной из причин для крикдала. Девушка о чем-то догадывалась, порой пыталась подступиться и выведать у любимого его секрет, но тот отнекивался как мог. Ну еще бы! Попробуй признайся любимой, что ты на год младше нее! Стыд-то какой! Так что про страницу жизни под трагическим названием «Взыскание» знали только два человека во вселенной, верные друзья Гарольд Стенеси и Роман Бровер. Да и то по причине своего непосредственного участия в этом неправомерном действии. Ну и тот, кто непосредственно наложил подобное наказание на Парадорского.

– Чего, ребята, загрустили? – подошедшая Клеопатра, как всегда, сумела уловить переживания и едва заметную печаль друзей. – Недовольны результатами?

– В некотором роде, – признался капитан Стенеси. – Потому что опасаемся конкуренции с твоей стороны. Ты ведь показала наилучшее время среди женщин…

И бегло пересказал про обязательные условия для командира элитного воинского формирования. Девушка сразу загорелась от азарта:

– А что! Я ведь и в самом деле могу побороться. Это будет просто феноменально: все шкафы и мордовороты, возглавляемые Танти и Гарри, бегают по плацу и повинуются каждому движению моего пальчика.

Под смех товарища Парадорский увлек свою невесту чуть в сторону и возмущенно зашептал:

– О моя принцесса! Тебе мало того, что я повинуюсь движению твоих пальчиков в постели, так ты еще и в остальной жизни хочешь мною помыкать?

– Хочу! И буду! Сам понимаешь, если желаешь оставаться моим рыцарем, должен служить мне верно не только по ночам, но и днем.

– Сбегу на дальнюю границу!

– Тогда я отправлюсь с тобой, а мы так и останемся без официального брака.

– О! Придумал! – неожиданно осенился идеей Парадорский, переходя на заговорщицкий шепот: – Давай устроим тайное венчание? Никто и знать не будет. А потом еще раз устроим официальную свадьбу по прибытию в Дивизион. Правда, шикарно получится?

– Ты мне подобное уже сотый раз предлагаешь, – скривилась Клеопатра. – Может, что-нибудь новое для разнообразия придумаешь?

– И все-таки?

– Хм! Сотый раз тебе повторяю: только официально и только на Оилтоне! Должна же я хоть какую-то честь сохранить. Ты меня и так уже настолько развратил…

– Я?!

– Угу. И сегодня вечером опять развращать будешь, – шептала Клеопатра, начиная забывать, где она находится.

– Капитан Ланьо! Пора идти на ужин! – прикрикнул на шепчущуюся парочку Гарольд. – И хватит обманными методами выманивать у майора положенную ему по нормам довольствия шоколадку.

Они двинулись к находящейся неподалеку столовой, но по пути Клеопатра и к гиганту пристала:

– Кстати, о шоколадках. Ты и так слишком большой, а так как девушки у тебя постоянной нет, то сладкое тебе отдавать некому. Поэтому майор Парадорский приказывает тебе отдавать свою шоколадку мне.

– Ух ты! Как просто и сытно получается, – радовался Гарри. – Отныне я буду пользоваться примером нашего командира и отбирать у всех младших по званию их шоколадки.

– Так ты уже иди до края неуставных отношений, – посмеивался Тантоитан. – Делай, как я: зажимаешь в любом углу любую понравившуюся воительницу, командуешь ей: «Стоять! Молчать! Целоваться!» – и пользуйся от души своими командирскими привилегиями.

Старый друг и тут не упустил возможности поддеть Танти:

– У меня и без приказов неплохо получается. И с большим, так сказать, разнообразием. А вот у тебя почему-то жертва неуставных отношений одна и та же. Напрашивается закономерный вопрос: а кто кем командует?

Но друг не смутился, скорей обрадовался:

– Только настойчивые учения приносят победу в окончательных битвах.

Глава девятая

3594 г., декабрь, Нирвана

Недели полетели за неделями, а там и первые два месяца минули совершенно незаметно. Стажеры втянулись в занятия, изматывающие марш-броски по пустыням и ледовым лабиринтам. Про ученого гения, навесившего на них браслеты и вживившего в тела пеленги с зачаточным интеллектом, тоже почти не вспоминали. Хотя ежедневно профессор вызывал одного, а то и до десятка выбранных по одному ему известному принципу офицеров в свою лабораторию, обвешивал приборами и датчиками и проводил только ему понятные замеры. Недолго, минут по сорок-пятьдесят, но и этого времени измученным муштрой стажерам хватало порой, чтобы расслабленно вздремнуть прямо в кругу интенсивно работающих самописцев.

Поэтому никто и никогда с уверенностью не мог сказать, кого вызывали в лабораторию меньше остальных, а кого больше. Да и занятия частенько проводились преподавателями со смешанными группами, в которых было от трех до шести стажеров. При таком методе почти индивидуальной подготовки знания давались гораздо большими объемами и ускоренными темпами.