Нищета. Часть вторая

Им придавало некоторую уверенность то, что юноша захватил с собою документы — свидетельства о своем рождении и рождении сестры, которая, как и Клара, была лишь немногим старше его. Они рассчитывали добраться до шоссе, ярко блестевшего при лунном свете, а затем свернув на одно из его ответвлении, направиться в Мелен. Таким образом, Париж остался бы в стороне, что было бы равносильно избавлению от опасности — может быть, самой большой из всех, им грозивших. К несчастью, их плану помешало непредвиденное обстоятельство.

Порою в Париже и в его окрестностях устраивают настоящую охоту на людей иногда на улицах, иногда на крышах. Кроме множества полицейских, в этой охоте участвует ватага добровольцев, которые порой даже не знают, в чем же вина преследуемого. Организуется облава, и горе бродяге, кто бы он ни был! Вот такие-то охотники, внезапно оцепив улицу, преградили дорогу Филиппу и Кларе.

Дичи было достаточно: травили сразу троих. Один, обессилев, упал; на него навалилась вся свора, и ему скрутили руки за спиной. Двое других пустились наутек, опрокидывая все вокруг; полицейские погнались за ними. В эту минуту дверь одного дома приоткрылась и в щели, освещенной коптящей лампой, показалось толстое щекастое лицо с маленькими любопытными глазками.

Филипп и Клара не могли бежать: поступи они так, их бы заметили. Пришлось остановиться у открытой двери.

— Заходите, заходите, дети мои, — пригласил их буржуа с лунообразной физиономией.

Филипп ответил без всякого смущения (оно могло бы показаться подозрительным):

— Поневоле придется зайти, сударь: ведь нам преградили дорогу.

— Вы — странствующие музыканты?

— Да, мы с сестрой бродим по Франции.

— Садитесь, — сказал буржуа отеческим тоном. — Подождите, пока полицейские не уйдут. — Он позвал слугу и, шепнув ему что-то на ухо, отослал его. Затем, обращаясь к юным путникам, добавил: — Сейчас принесут винца, чтобы вы не скучали. Я очень люблю музыку. Вы мне споете?

— Как вам будет угодно.

Слуга долго не возвращался, и Клара предложила Филиппу приступить к концерту. Положение, в каком они очутились, начинало забавлять ее.

Есть напевы, звучащие над колыбелями в течение многих веков. Филипп и Клара выбрали самую трогательную песню из тех, которые они знали:

О ласточки, порхайте,
Над крышей, над прудом,
Нужды, забот не знайте,
Несите счастье в дом…

Голоса у обоих были звонкие, Филипп прекрасно аккомпанировал на мандолине. Восхищенный буржуа уселся в кресле поудобнее, вытянув ноги и откинув голову; его щеки приобрели еще большее сходство с персиками.

Слуга принес кувшин вина и стаканы. Он подмигнул хозяину, и это не понравилось Филиппу. Почему — юноша и сам не знал.

Буржуа подозвал Клару и Филиппа, налил три стакана вина и снял с полки, где лежало несколько булочек, блюдо с пирожками (по-видимому, эта была пекарня). Угощая и улыбаясь самым умильным образом, он стал расхваливать гостей:

— Вы доставили мне большое удовольствие! Вам, наверное, легко зарабатывать деньги, ведь вы поете, как соловьи. Откуда вы сейчас?

— Мы побывали везде, — сказал Филипп, который, как было условлено, взял на себя труд отвечать на щекотливые вопросы.

— А куда вы идете?

— Мы хотим обойти всю Францию.

Буржуа посмотрел на дверь, словно ожидая кого-то. Слуга, в свою очередь, взглянул на хозяина.

— У вас, конечно, есть при себе документы? — спросил буржуа.

— Разумеется.

Клара жевала пирожок, но стакан пригубила чуть-чуть: после малаги г-жи Сен-Стефан вино ей навсегда опротивело. Булочник все еще поглядывал на дверь. Шум на улице ослабевал: так стихает жужжание пчел, вернувшихся в улей.

Внезапно, сразу через обе двери, ввалилось около десятка полицейских.

— Вот, — сказал булочник, указывая на Филиппа и Клару, — уличные певцы, наверное из той шайки, которую вы преследовали; иначе как бы они могли здесь очутиться? Я послал за вами, чтобы отдать их в руки правосудия.

— Документы есть? — спросил у Филиппа старший.

Юноша вынул из бумажника документы.

— Это не то, что надо.

— Других у нас нигде не спрашивали.

— Кто ваши родители?

— Мы сироты.

— Чем занимаетесь?

— Поем на улицах.

— Где живете?

— То в одном городе, то в другом; мы всегда в пути.

— Куда вы направлялись сегодня?

— Сюда, в Исси. Но мы пришли слишком поздно и не решились стучаться в гостиницу.

— Откуда идете?

— Из Парижа.

— Долго там пробыли?

— Мы там не останавливались.

— А где были перед этим?

— Везде, где придется. Мы иногда даже не знаем, как называется город…

— Ладно, в полиции у вас развяжутся языки. Марш!

Их окружили. Филипп сопротивлялся, пытался защитить Клару. Мандолину в схватке разбили и растоптали. Как и следовало ожидать, одолел закон; десятерым его представителям нетрудно было справиться с одним юношей и одной девушкой.

XVI. Среди бродяг

В участке, куда доставили Филиппа и Клару, царило смятение: полицейским было не до них и обоих арестованных втолкнули в общую камеру.