Нищета неверия. О мире, открытом Богу и человеку, и о мнимом мире, который развивается сам по себе

Если мы снимем весь ход процесса эволюции на кинопленку, каждая новая ее демонстрация явит перед нами новый фильм, покажет нам совершенно другое историческое развитие. Гулд (Stephen J. Gould) ярко выражает мысль о том, что эволюция непредсказуема. Ключевое слово здесь – непредвиденность, contingency, зависимость от предыдущих случайных событий:

...

Историческое объяснение основывается не на прямом выводе из законов природы, а на непредсказуемой цепи событий, где каждое [случайное] изменение в одном из этих событий влечет за собой изменение конечного результата. Окончательный результат зависит (contingent) от всего, что произошло прежде – нестираемая и определяющая печать истории [50] .

Мы пришли к однозначному выводу о том, что не существует научной теории эволюции, поскольку не существует закона эволюции . С физической точки зрения биосфера – система жизни на земле – не есть замкнутая, изолированная физическая система: на нее воздействуют космические частицы. И это не незаметное, пренебрежимо малое воздействие, как в случае большинства известных нам физических систем. Мы видели, что случайные факторы, эти самые космические частицы, играют определяюще важную роль в эволюции (согласно существующим представлениям) – без них изменения в биосфере невозможны. Этот факт хорошо известен биологам, исследующим биосферу в целом. Выше мы цитировали биолога Гулда, и я хочу прибавить к этому свидетельство другого знаменитого биолога, Жака Моно (Jacques Monod), который, вместе с Андреем Львовым и Франсуа Жакобом (François Jacob), получил в 1965 году Нобелевскую премию за вклад в генетическую биологию. В своей книге «Chance and Necessity» («Случайность и необходимость») он пишет:

...

Тезис, который я хочу представить в этой книге, состоит в том, что биосфера не содержит объектов или событий, которые можно предсказать; она представляет собой нечто сочетающееся, разумеется, с базовыми принципами науки, но невыводимое из этих принципов, а потому непредсказуемое изначально [51] .

И еще:

...

Я полагаю, что мы можем сегодня утверждать, что универсальная теория, пусть даже полностью успешная в других областях, никогда не сможет охватить биосферу, ее строение и ее эволюцию как феномены, выводимые из базовых принципов [52] .

Вероятно, что механизм естественного отбора выполняет важную функцию в процессе эволюции жизни на земле. Однако отсюда до утверждения, что приспособление путем естественного отбора объясняет эволюцию жизни на земле, еще очень далеко. Распространенное мнение состоит в том, что естественный отбор объясняет всю эволюцию на земле, с момента зарождения жизни (и я здесь сознательно не обращаю внимания на проблему самого зарождения жизни), и что, по-видимому, развитие жизни на земле можно было бы предсказать. Однако мы видели, что такое предсказание невозможно, поскольку закона эволюции не существует. Дарвинизм не есть научная теория , и единственное, что можно о нем сказать – что он имеет статус метафизической гипотезы. Это, в сущности, вера в то, что физические законы обладают творческой способностью, – вера, не основанная ни на каком человеческом опыте и ни на каком научном эксперименте.

Итог анализа, сделанного в этой главе, мы можем подвести словами Карла Поппера:

«Не существует закона эволюции, есть лишь исторический факт того, что растения и животные изменяются. Или, более точно, что они изменялись. Идея закона, устанавливающего направление и характер эволюции, – это типичная ошибка XIX века, проистекающая из общей тенденции навязать “законам природы” те функции, которые традиционно относились к Б-гу » [53] .