Нищий и принцесса

Он импульсивно вертит головой, делает пару шагов в сторону, хватает какой-то булыжник и я съеживаюсь, потому что мне кажется, что сейчас он бросит его в меня. Но он быстрым движением расстегивает куртку, задирает свитер и несколько раз остервенело ширкает острыми краями камня себе по ребрам, превращая мои слова о том, что я люблю его в кровавое месиво. Потом он бросает его мне под ноги и неотрывно смотрит мне прямо в душу, от чего она сразу же скукоживается, трескается и рассыпается на мелкие, колючие осколки.

Именно этот взгляд и я запомнила. Ненавидящие глаза, полные боли и отчаяния, толстые красные струи крови, бегущие по его пальцам, быстрая, резкая походка и удаляющаяся ссутулившаяся спина — все что осталось в памяти от моего Скворца. Я могла вспоминать много ярких моментов, но этот напрочь впечатался в мой мозг. Наверно, потому что это был наш последний взгляд и наша последняя встреча.

Конец первой части.

Часть 2 Глава 1

Стелла, прости Господи, Абрамова (как она себя называет)

5 лет спустя

— Можно счет, пожалуйста, — говорит Пашка, как только нам приносят десерты.

Передо мной оказывается белая, хрустальная тарелка с небольшим пирожным в виде алого, глянцевого сердца идеальной формы. Сверлю его взглядом, беру вилку, разворачиваю ее широкой стороной и принимаюсь с усилием давить на зубья, превращая сердце в черно-красное месиво из шоколада и глазури. Поднимаю глаза на Пашку и широко ему улыбаюсь.

— Благодарю за ужин, я закончила!

Пашка тяжело вздыхает, отворачивает лицо в сторону и агрессивно сжимает в руке свою вилку, вижу как краснеет его указательный палец и продолжаю смотреть на него с ехидным лицом. Рядом с ним тут же оказывается рыженькая официантка, которая кладет возле его кофе маленькую черную папку с чеком и не поднимая головы, спешно удаляется. Это Ляля. Пашка с ней спит, но думает, что я об этом не знаю. А я в совершенстве умею определять любовников, даже если в одном помещении будет находиться сотня человек, я без ошибок сумею определить, кто из них с кем спит. Я вижу, как люди друг на друга смотрят. Ну, либо она просто втрескалась…

— А почему ты не приглашаешь ее к нам? — я расстроено свожу брови, — Устроили бы классный тройничок!

— Стелла! — Пашкина рука теперь белеет, а вилка немного гнется.

— Подумай об этом! — говорю коварно.

— У меня с ней ничего нет… — злобно цедит сквозь зубы.

— Ну и нашел, чем хвастаться! — я поднимаюсь из-за стола и беру свою сумку, — Как лох, честное слово! Я пока покурю, постарайся ничем не обляпаться…

На самом деле, в последнее время мы с Пашкой в прекрасных отношениях, просто сегодня хочется немного поднять ему давление. С кем он спит, меня совершенно не интересует, главное, что не со мной. Тем более, я тоже не храню ему верность. Хранила первые три года, думаю, этого вполне достаточно. Так, что у нас счастливая, крепкая, любящая семья. Всем на зависть, как и хотела мама. Она переехала жить в Лондон к Арсению всего через четыре месяца после того, как ее отпустили. Даже без условки. Оставила нас с Павликом разбираться с долгами, под ее чутким руководством по телефону. Чтобы выплатить двадцать два миллиона у нас ушло три года, а не задолго до того, как последняя сумма поступила на счет, наши скромные и робкие пятиминутки под одеялом закончились. Я тогда даже не подозревала, что еще зажгу. Но жизнь штука не предсказуемая. Думала сдохну, но не сдохла, цвету и пахну, отравляю Павлику жизнь, чтобы эта сука посильнее помучилась. Благородный рыцарь в сверкающих доспехах!

Как-то в момент очередного отчаяния, когда я рыдала в трубку и говорила матери, что я так больше не могу и я его ненавижу, она стала убеждать меня, что я полная дура и он невероятный герой. Изначально она хотела меня успокоить и переубедить, но наболтала лишнего и стали вскрываться подробности, от которых мне еще больше не захотелось жить. Часть она вывалила сама, часть я позже выбила из Павлика.