Нищий и принцесса

Все, во что я верила было ложью, абсолютно все. Мне было всего семнадцать. Я была такой наивной, что верила на слово и даже не собиралась ничего проверять. Проблемы у родителей возникли намного раньше, долги копились, брались кредиты, но можно было остановиться и объявить себя банкротами. Тогда у нас бы просто многое забрали и все бы закончилось. Но мы же Голубевы, голубая кровь! Они не хотели позориться и менять жизнь, надеялись, что как-нибудь выплывут и все брали, брали, брали, занимали бесконечное количество денег, покупались новые машины и драгоценности, содержалась прислуга, Сеня шиковал в Англии, они вкладывались в новые идеи, но миллионов это не приносило и когда они поняли, что попали и не знают, как все это теперь разгребать, отец не выдержал. Мать присела не за долги отца, а за то что уговаривала вложиться своих подружек в финансовую пирамиду и сама же нараздавала расписок. У меня в собственности даже не было никакого производства, в Туле нас ждал земельный участок с разрешением на строительство промышленного объекта и деревянный сарай. Мне уже тогда казалось странным, что они называют это каким-то бизнесом.

И кто всех спас? Пашка! Этот болезненный дебил так сильно горел идеей, что он однажды меня добьется, что стал приседать на уши отцу, что он уже взрослый и готов взять на себя ответственность и благородно принять меня с долгами. Но его отец не дебил и столько денег давать ему не собирался, даже не смотря на то, что он очень желанный и поздний ребенок. Видимо, Пашка сильно ныл и ему разрешили тратить его трастовые пять миллионов. Он обещал, что он точно сможет все разрулить и раскрутиться даже на этом. Григорий захотел посоветоваться с моей мамой и она тоже страшно загорелась этой идеей. В общем, у всех случился хеппи энд. Чтобы построить помещение по производству бетонных блоков, и запустить дело, Пашка даже продал свой мерседес, насколько я поняла отец в итоге тоже немного подкинул, когда увидел его энтузиазм. И все это мне рассказали, чтобы я ценила такого замечательного мужчину, который готов был грызть землю и столько для меня сделал. Как жаль, что об этом я узнала только два года назад, буквально за пару месяцев перед тем, как вернуть последнюю сумму, и с тех пор ни разу не разговаривала с матерью. Как жаль, что ее не посадили. Он ведь даже не собирался торопить меня с этой гребанной свадьбой, но об этом мне как-то по пьяне рассказал сам Пашка. Мать его подбивала, уж больно боялась, что такое золото перехватят и я останусь в одиночестве, а ей придется самой платить свои долги. Такого лоха же нужно еще поискать! Пустить все свои деньги, чтобы спасти от тюрьмы будущую тещу! А я все думала почему она мне так редко звонит, свои звонки она тратила совсем не на меня. Самое смешное, что она до последнего меня убеждала, что делала это для меня, а не для себя.

Кстати, это мать говорила ему, чтобы включал мужика и вел себя поуверенней и пожестче, если хочет меня добиться, чтобы не был мямлей. Но во время совместной жизни, когда мать от нас уехала и я стала потихоньку приходить в себя, выяснилось, что им вообще очень легко вертеть и договариваться, мы сошлись, что я буду с ним спать максимум раз в месяц и жить в разных спальнях. А когда всплыла правда, я вообще его послала и больше он ко мне не приближался. Сказал, делай, что хочешь, только не разводись.

Я могу развестись с ним хоть сегодня, но он так забавно бесится от моих выкрутасов и продолжает меня терпеть и ни в чем не отказывать, что очень сложно остановиться. Вот это я понимаю. Его безусловная любовь и моя вендетта. Бизнес в Туле мы продали, а потом переехали в Москву. Пашка купил мне цветочный магазин, а какой херней занимается он, я не спрашиваю. Он у нас теперь богач, его отец умер. Григорий болел, но так и не успел понянчить внуков. Брачный контракт не даст мне повторить ошибок матери, даже если Павлик что-нибудь нахимичит. Так, что развлекаюсь, как могу, тяну с Пашки деньги, капризничаю и живу ночами, когда снова могу гонять на байке и щекотать себе нервы. Как раньше.

Глава 2

Денис Скворцов

5 лет спустя

— Сегодня ты был просто в ударе, — Макс сначала жмет мне руку, а потом несколько раз хлопает меня по плечу, — Вот как ты это делаешь?

— Капля злости, капля таланта и долгие часы тренировок, — я широко улыбаюсь и вытираю полотенцем выступивший пот.

— А по каким дням ты тренируешься? Мне кажется, я здесь круглосуточно, но ни разу тебя не видел. — Макс трет припухшую челюсть и мы медленно двигаемся к раздевалке и душевой.

— Да я свое уже оттренировал, — я довольно хмыкаю, — Просто у меня хорошая мышечная память.

— Значит таланта совсем не капля… — он смотрит на меня с уважением.

— И злости! — добавляю и снова улыбаюсь.