Нищий и принцесса

Элли Джелли Нищий и принцесса

Часть 1 Глава 1

Стелла

— Привет, пап…

Сверху вниз я смотрю в холодные, серые глаза и отчего-то виновато поджимаю губы.

— Ну как ты… У меня, если честно, неделя та еще… Помнишь, ты дарил мне на день рождения золотой браслет с бриллиантами? Сперли, представляешь? Нищеброды внаглую ходят по школе, как у себя дома, и совсем ничего не боятся! Мне очень тяжело выносить их общество, атмосфера в коллективе напряженная, поэтому общаюсь в основном с Катями. Ну и Тошик с Гофманом, два брата- пубертата, не дают мне скучать. Вчера звонил Арсений. Он все еще не может приехать, говорит, что по контракту отпуск только один раз в год, а он уже брал его внепланово. Если и у него сейчас все посыпется, мама совсем сойдет с ума. Кстати, за нее не волнуйся, она вроде держится. Выглядит, конечно, очень хреново, но ты, наверно, и сам видел… А где твой телефон? Я несколько раз тебе писала, но сообщения не доставлены… Слышал, что мать придумала с Абрамовым? Я даже не знаю, как на это реагировать! Что думаешь? — я ненадолго замолкаю, из моих глаз сразу же бегут слезы и я смахиваю их кончиками пальцев, — Пап! Ну, пап!

Наверно, мой нервный вскрик напугал птиц, в воздухе зазвенело тревожное гарканье ворон и черная стая поднялась вверх. Делаю осторожный шаг вперед и еще раз окидываю взглядом земляную насыпь, деревянный крест и портрет в траурной рамке. Я помню как мы делали эту фотографию. Это был сорок пятый день рождения отца, на ней он такой молодой, красивый и улыбающийся. Раньше я очень любила этот снимок, а теперь просто ненавижу. Если бы я знала для чего он будет служить, никогда бы не стала его делать.

Папа называл меня «моя принцесса». Я была его любимицей, он относился ко мне намного трепетней и нежней, чем к моему старшему брату Арсению. Я и была принцессой еще пол года назад. У меня был большой трехэтажный дом, похожий на замок, личный водитель, две гувернантки, каникулы в Европе, бесконечные походы по магазинам, вечеринки, куча внимания, беззаботный смех и нескончаемое веселье. А потом моя личная сказка закончилась. Я все еще оставалась принцессой, только в совсем другой истории, очень грустной.

В моей драме было много печальных глав. 7 февраля родители сказали Сене, что больше не могут оплачивать его обучение за границей и ему лучше вернуться, но мой братец воспылал большой любовью к Англии и решил остаться и искать работу. Меня попросили ограничиться в расходах и свести их до самого необходимого. 1 марта мать распустила прислугу, водителей, садовника и охрану. В дела семьи меня никогда не посвящали, но то, что они идут совсем плохо было видно невооруженным взглядом. Выходные дома проходили ужасно, ругань стояла практически круглосуточно. Со своего третьего этажа я слышала, как на первом кипят страсти и родители бесконечно ругаются и обвиняют друг друга во всех смертных грехах. Бизнес отца рухнул, он влез в огромные долги, чтобы спасти производство, но из этого ничего не вышло и мы оказались в громадной долговой яме. Из-за стены я узнала, что заложен и дом и машины, но даже этого не хватит, чтобы расплатиться с кредиторами. Мать грозила уходом, отец возмущался, что она бежит, как крыса с тонущего корабля и они все равно повязаны одной ниточкой. Снежный ком наших проблем наворачивался с сумасшедшей скоростью, но я все еще старалась держать лицо и делать вид, что ничего не происходит. С барского плеча разрешала одноклассникам Гофману и Тошику платить за себя в кафе. Перед девчонками хвасталась подделками новых украшений, купленных в интернете за три копейки. Я боялась потерять авторитет и статус, я ждала, что наши дела вот-вот наладятся и мы заживем, как раньше. Но это грустная сказка.

13 мая. Пятница. Я как всегда вернулась на выходные домой из пансионата. У меня было очень хорошее настроение, я собиралась надеть блестящее платье и поехать с девчонками в клуб. Я звала маму от самой двери, хотела одолжить ее бежевые Лабутены, но мне никто не отвечал. Я бродила по комнатам и продолжала без умолку трещать. А потом я зашла в кабинет. Сначала я потеряла дар речи и возможность двигаться, но спустя минуту отмерла. Я помню свой громкий, нечеловеческий крик, помню, как пыталась развязать петлю и реанимировать отца, помню, как звонила маме, Сене, в полицию и скорую. Но ярче всего помню, как бешено колотилось мое сердце, а в горле застряло ощущение дикого ужаса и неизбежности. В тот день закончилось мое детство, в тот день умерла половина моего сердца.