Нищий лорд

Между ними было шесть лет разницы, но поскольку они состояли в родстве и жили в полумиле друг от друга, они проводили много времени вместе, и в детстве, и позже — когда Периквин приехал на каникулы и обнаружил, что поблизости нет другой компании, более подходящей ему по возрасту.

Он обращался с Фенеллой, как с мальчишкой, заставлял ее беспрекословно выполнять все его приказы, слепо подчиняться ему, смотреть ему в рот, быть у него на побегушках и, за неимением других кандидатур, выступать в роли наперсницы.

Вот и сейчас, незаметно для себя, они сразу же вернулись к прежним непринужденным дружеским отношениям.

— Сколько у тебя денег, Периквин? — спросила Фенелла.

— Совсем ничего нет, — объявил он. — После разговора со Свейером я отказался от своей квартиры на Доувер-стрит, рассчитал камердинера, продал всех лошадей, кроме тех двух, на которых приехал сюда, и заплатил большую часть своих долгов.

Помолчав минуту, он добавил, обращаясь больше к самому себе, чем к ней:

— Я готов локти кусать, как только вспомню, что всего пару недель назад купил той крошке два новых платья, которые ей так приглянулись! Но откуда я мог знать, что положение настолько отчаянное?

— У тебя все еще остается Прайори, — нерешительно произнесла Фенелла.

— Да, у меня еще остается Прайори, — ответил лорд Корбери. — Но я не мог бы продать поместье, даже если бы захотел, потому что это майорат, и он должен перейти по наследству моему старшему сыну. Хотя навряд ли я смогу позволить себе роскошь иметь сына!

— По крайней мере, у тебя есть крыша над головой.

— О да, мне есть чему радоваться! — с иронией в голосе произнес лорд Корбери. — У меня к тому же имеется тысяча акров заброшенной земли, которую сам я не могу обрабатывать из-за отсутствия средств, а найти арендаторов, которые бы это делали за меня, почти невозможно. Известно ли тебе, что после войны большинство фермеров обанкротилось?

— Мне это отлично известно, — ответила Фенелла, — и я считаю, что это просто позор! Пока у наших войск возникали проблемы с продовольствием, все были очень благодарны фермерам за то, что они кормили страну. А теперь, в 1817 году, спустя всего два года после Ватерлоо, те же самые люди, которых мы приветствовали и прославляли, нигде не могут получить ссуду, чтобы дотянуть до нового урожая.

— Говорят, что аграрные банки разоряются один за другим, — сказал лорд Корбери. — Поэтому стоит ли ожидать, чтобы они раздавали ссуды, особенно если учесть, что они навряд ли получат назад свои деньги.

Фенелла вздохнула.

— Что же ты собираешься делать?

— Я как раз хотел спросить тебя об этом, — ответил он.

— Я так надеялась, что по возвращении ты наведешь порядок и сможешь помочь своим людям. Но похоже, что тебе это не удастся.

— Каким людям? — спросил без особого интереса лорд Корбери.

— Прежде всего, миссис Бакл, — ответила Фенелла. — В конце концов, Периквин, ты просто обязан позаботиться о ней. Она живет в Прайори уже почти пятьдесят лет. Еще при твоем деде она двенадцатилетней девочкой поступила на кухню судомойкой.

— А что с ней? — спросил лорд Корбери. — Я видел ее по приезде, и мне показалось, что она выглядит хорошо.

— Я имела в виду не ее здоровье, — ответила Фенелла. — Речь идет о ее сыне, Саймоне. Ты же знаешь, она просто души в нем не чает.

— Я слышал, что он прошел всю войну и не получил ни царапины.

— Совершенно верно. А в прошлом году он женился на девушке из соседней деревни. Чтобы как-то зарабатывать себе на жизнь, он одолжил двадцать фунтов и купил лошадь и телегу, чтобы заняться извозом. Старик, который был возчиком до него, умер два года назад.

— Ну и что во всем этом ужасного? — спросил лорд Корбери.

— Только то, что он одолжил денег у Исаака Голдштейна, одного из твоих новых арендаторов, который поселился в Старой Мельнице.

— Старая Мельница, — задумчиво повторил лорд Корбери. — Я думал, что эта развалюха уже не пригодна для жилья.

— Он платит за нее очень маленькую ренту, — ответила Фенелла. — Это самый мерзкий тип, которого я когда-либо видела. Будь моя воля, ноги бы его здесь не было. Джонсон сдал ему этот коттедж только лишь потому, что находился в безвыходном положении. Дело в том, что Исаак Голдштейн — ростовщик.

— Здесь, в Литл-Комб! — воскликнул лорд Корбери. — Бог мой, кому здесь нужен ростовщик?

— Никому, — ответила Фенелла. — Разве что таким, как Саймон. Мистер Голдштейн регулярно ездит в Брайтон и другие близлежащие городки и, насколько мне известно, дела его процветают. Вся беда в том, что он отъявленный негодяй и мошенник.

Лорд Корбери явно заинтересовался рассказом.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что год назад Саймон взял у него в долг двадцать фунтов, а теперь мистер Голдштейн заявляет, что тот должен ему уже сто, и с каждым месяцем эта сумма растет.

Она беспомощно развела руками.

— Откуда Саймон возьмет сто фунтов, чтобы отдать ему? Сам понимаешь, сколько бы он ни работал, он все больше запутывается в долгах.