Нисхождение короля

Передо мной открываются двери, секретарь Ника почтительно клонит голову, с восторгом оглядывая роскошное платье. Час назад сестра отбыла с посольством в княжество Лапалия, и никого из близких не осталось рядом. Смутное чувство одиночества привычно заглушила, зажимая сердцем, оставляя только единственную мысль: «Ты прорвешься. Справишься. Теперь только так».

И я вхожу в кабинет, где ожидает Его Величество Никлос Каргатский, мой король и опекун, стоящий ко мне спиной возле любимого окна. Воздух наполнен запахами вишни и табака, в пепельнице тлеет непотушенная сигара, рядом – полупустой бокал коньяка и куча писем и документов. Даже до меня дошли слухи, что эльфы покинули посольство. Кольнула мысль, что это неспроста. Они всегда были против моего присутствия рядом с королем. Они знали, что между нами есть связь, опасная для нас обоих. Опыт предыдущих белокрылых – тому подтверждение. И, кажется, я готова поговорить об этом всерьез.

Двери закрываются, с нами остается тягостная тишина. Я не делаю реверанса, не сажусь в уютное кресло, только оглядываюсь по сторонам и медленно обхожу комнату, изучая талмуды на полках. Среди них – фигурки животных и птиц, сделанные из камня и металла. Медведи, волки, вороны и орлы. Сплошные хищники, замершие в позе нападения. И книги только о политике, экономике и истории. Иду дальше, останавливаюсь перед небольшим баром. За стеклом видны пузатые бутылки и разнообразные бокалы и стаканы.

Этот кабинет отражает взгляды короля, но не Ника. Не думаю, что он таков, каким кажется сквозь призму этих чисто мужских предметов. И подсказку дает женский портрет на стене, висящий наискосок от входа в комнату. С места для посетителей он не виден, плохо просматривается и с королевского места, однако если знаешь, что ищешь – увидишь.

На портрете – женщина в расцвете лет. Шелковые белокурые волосы, яркие голубые глаза, тонкие жеманные губы, взгляд лукавый, ироничный. Лощеная красавица в небесно-голубом платье. Улыбка властная, но скорее открытая, как у человека, привыкшего отдавать приказы и ни перед кем не склонять головы. Сильная женщина.

– Женевра Каргатская, моя мать, – раздался голос от окна, и я обернулась. Никлос смотрит невыразительно, будто не он наряжал меня в это ослепительно-прекрасное платье и не он подбирал украшения, решая, какой доступной мне быть на балу.

– Очень красивая, – сказала я, все-таки совершая малый реверанс и по знаку короля присаживаясь в кресло. – Жаль, что с ней так вышло.

– Лживое предсказание, из-за которого она поверила, что сможет родить дочь. Иногда навязчивые мысли сильнее логики и разума. Она так страстно этого желала, что скрывала беременность до точки невозврата. Если бы отец узнал вовремя, он смог бы остановить это безумие, и оба они остались бы живы. Причудлива судьба, не так ли? Не появись тот предсказатель, ты бы не стала белой драконицей, а заговорщики не получили бы шанса провернуть свой трюк с Черной пьеттой. История пошла бы по иному пути.

– Человеческий предсказатель солгал, а вот эльфы знали, что произойдет. Мою мать поили травами, еще когда твой отец был жив. Они готовились к моему рождению.

Ник кивнул, продолжая стоять у окна. Скрестив руки на груди, он искоса поглядывал на сгущающиеся тучи. Ожидалась первая настоящая осенняя буря – предвестник прибытия короля Агондария.

Новая пауза лишь подчеркнула, как далеко мы оказались друг от друга.

– Как? – это все, что смогла вымолвить.

А он вздрогнул и отошел к столу. Не глядя на меня, взял стакан, залпом опрокинул, звучно поставил, прикурил и сжег дотла сигарету, растер пепел между пальцев, отряхнул пыль с лацканов пиджака, сел на громоздкое кресло и посмотрел прямо. Он думал, я буду истерить, поэтому говорил медленно, как с маленькой:

– Несчастный случай. Его убил морской дракол. Это существо охраняло клетку спящего бога. Нас заманили под воду, а Арт с остальными был слишком громким, своим шумом они спровоцировали морского стража. Так не должно было быть, но так случилось, Сэл. Мне жаль, но я не успел остановить тварь. Могу только сказать, что после я прикончил ее, когда услышал твой зов.

– Я звала тебя?

– То, что они делали с тобой, причинило такую боль, что ты вызвала меня.

Ник вытащил из ящика стола очередную сигару и закурил. Сизые кольца дыма разошлись в стороны, окружая нас сине-сиреневой завесой. Заслезились глаза, я было закашлялась, но остановилась. Что тут говорить – все дело в эмоциях. Их было слишком много, а я теперь так легко плачу, что трудно удержаться. Но необходимо.

– Хорошо, – ответила просто, когда он замолчал. Мужчина нахмурился, ожидая иной реакции, но моя взведенная пружина ослабла, и я не стала устраивать безобразную сцену. Что тут говорить – король рассказал свою версию случившегося. Ни больше, ни меньше, и иного от него ждать не стоило.