Нисхождение короля

А я стараюсь игнорировать пытливые, следящие за мной глаза короля. Считаю часы и минуты до конца праздника, притворяюсь, что все отлично, а сама с нетерпением ожидаю финала представления. Мои нити присмирели, боль слегка утихла, но никуда не делись тоска и мои вечные поиски вчерашнего дня…

Когда артисты закончили, заслужив бурные овации и личную похвалу Никлоса, вечеринка перешла в следующую фазу, во время которой мы спустились вниз.

Я стараюсь держаться позади, но круговерть подхватывает меня и уносит в самый центр зала, откуда больше всего доносится смеха и веселья. Оставшиеся циркачи показывают фокусы и заразительно ржут, подкалывая рискнувших потягаться с ними в остроумии. Меня подводят к тонкой, белокожей женщине с глубокими до черноты глазами. Она, босая, в красно-белой шали, показывает в улыбке заостренные зубы, дергает головой, звеня тысячами браслетов, сережек и иных висюлек, щедро украшающих ее тело и лицо. Тянет меня к себе и шепчет:

– Хочешь, погадаю тебе, белокрылая? Узнаешь свою судьбу… – но не успевает ничего добавить, как ее оттаскивают «невидимые» слуги дворца, уводя в один из скрытых коридоров, а я остаюсь рядом с Малей, что-то крайне нецензурное шепчущей себе под нос.

– Убила бы того, кто эту шарлатанку сюда приволок! – заключает она, хмуро оглядывая меня с ног до головы.

Заметив, что стоящие рядом люди сквозь громкую музыку нет-нет, да и прислушиваются, подыскивая повод вступить в разговор, Амалия ухватила меня за руку и потащила прочь, минуя веселящиеся лица-маски. Подальше от разошедшейся Анки, что, не стесняясь никого, принялась копировать игру с огнем и запустила в глотку пламя, экспериментируя с окрасом. Ее лицедейство пользовалось успехом. Анке уже напророчили успешную карьеру огнеглотательницы, не забыв злобно пройтись по поводу аристократки из красного дома, опустившейся до работы простолюдина. Намечался скандал, и от него меня спасла Маля – спрятала за одной из ширм, согнав с места милующуюся парочку.

– Тетке повезло, что король не заинтересовался, чем она занимается, так что ее просто выкинут с праздника, а не сожгут на костре на центральной площади. Вот что удумала! Гадать! Да еще и тебе! – продолжала распаляться Амалия, закусив губу, а я молчала, замечая за ее бравадой глубокую тревогу.

Она выглядела так, будто одевалась наспех. На ней был официальный наряд ученицы Магической академии: бело-черное платье с серебристым кантом, лакированные туфельки на низком каблучке, тонкие колготки, атласные перчатки и аккуратный галстук. Но! Плиссированная юбка мятая и испачкана в зеленой краске, на рубашке не хватает нескольких пуговиц, рукава подвернуты по-разному, галстук завязан как попало. И туфли не блестят, и волосы кое-как собраны в хвост. Под ногтями грязь, и они обкусаны, лицо без макияжа, словом – непричесанная, неумытая неряха! И как ее вообще пустили?

– Отвела глаза. Устроила шум и прошмыгнула, никто и не увидел, – словно читая мои мысли, с усмешкой объяснилась девушка. – Но ты же теперь как в неприступной крепости живешь, никак иначе не добраться. Столько писем посылала и записок, и служанок твоих отлавливала, платила, чтобы хоть весточку передали – а по глазам вижу, ничего ты не получала. В изоляции тебя держат. Как и меня, – она брезгливо сморщилась и передернула плечами. А после выглянула осторожно из-за ширмы. – Так и есть, уже ищут.

– Маля, здесь король, – сказала я в меру громко, отмечая присутствие над нашими головами невидимых нитей нориуса. Я помахала им, и они сжались, признавая слежку. – Все, что скажешь, услышит.

Девушка вздрогнула, заозиралась по сторонам, струхнула было, но вновь завелась и спросила прямо:

– Где мой отец? Какого морвиуса эта проклятая коряга по имени Свентр вдруг стал распоряжаться в академии и приказы вздумал отдавать? Сослать решил на Лясские болота изучать легендарных нимф, которых вот уже четыреста лет никто не видел! Дескать, пора и о дипломе задуматься, и почему бы не сейчас! Ну, не гад ли? Мстительная падла! – выплеснулась детская обида, за которой скрывалась нешуточная тревога. – Папка ни за что бы туда не сослал! Нет, он всегда говорил, что отправит подальше от реторт и пробирок с зельями, но это была фигура речи, а не руководство к действию! – она замолчала. Рыжий хвост на голове, вставший от горячности слов, поник, и Маля, обиженно прикусив губу, тяжело вздохнула. – Где мой папа, Сэл? Ты же все время с королем, наверняка знаешь. Я слышала о какой-то экспедиции, но отец уехал, не объяснив, куда!

И я требовательно уставилась на спустившееся вниз щупальце нориуса. Что я должна сказать девушке? Солгать? Ну уж, дудки! И я выложила все как на духу, подбирая слова и отмахиваясь ариусом от возмущенного нориуса. А когда закончила, за ширмой возник Никлос, вставший напротив помертвевшей Амалии.