Нисхождение короля

Это танец страсти. Красивый, чувственный, для зрителей снизу он казался волшебным, но для меня — пугающим. Слишком огненными были глаза Никлоса. Слишком обжигающей была его рука на моём бедре. Слишком близко мужчина наклонялся вперёд, почти касаясь губами моих губ. Я чувствовала жар его кожи, жёсткость пальцев, крепкость объятий и неприкрытую жажду, что вновь просыпалась в нём.

Мне было страшно, ведь я не понимала, что чувствую в ответ. В его объятиях было так много огня, а я хотела холода. Хотела заморозить сердце, чтобы ушла тоска по прошлому. По Артану. По его рукам и объятиям. По его задорной, мальчишеской улыбке. По тому, как легко он подбрасывал меня в воздух, когда мы приехали в центральный город Гадельерской долины, и он показывал жителям свою красавицу-жену.

В честь нашего возвращения, устроили целый пир, а танцы были совсем не столичные, без лоска и тысячи правил. Там не надо было думать, куда и как ставишь ногу и как с кем говоришь. Там была свобода. И я тосковала по ней также сильно, как и по Артану, что любил дарить мне полевые цветы и щёлкать по носу, если слишком погружаюсь в свои мысли.

Но рядом с королём нельзя думать ни о чём другом. Он сильно сжал мою талию, почти вдавливая меня в свою грудь, требовательно беря за подбородок, чтобы во время танца смотрела и думала только о нём.

Наверное, что-то такое мелькнуло в моих глазах, так как Никлос очнулся, а огонь утих, сменившись тусклыми углями костра. Он мягко поставил меня на землю и сразу, вместе с утихшей музыкой, отпустил. А я шагом сбежала из зала, спиной чувствуя его грустный и тяжёлый взгляд.

На выходе заметила Кукулейко, стоявшего рядом с Се́довым, который что-то с жаром втолковывал Фредерику. Шаман качал головой, мысленно говоря: «От себя не убежишь, Селеста Каргат». Но в том то и дело — я не была уверена в правдивости слов шамана. Но знала точно: рядом с королём я больше не чувствую себя в безопасности.

Спустившись по лестнице, миновала анфиладу и уединилась в дальней дамской комнате. Как и рассчитывала, здесь никого не было, так что смогла спокойно заняться собой, освежиться, чуть ослабить шнуровку платья (каюсь, я использовала ариус, чтобы это сделать, но невозможно же — в нём нечем дышать) и перевести дух. Просто побыть одной. За окном усиливался ветер, но буря ещё не вступила в полную силу — это случится ближе к полуночи, а пока только слабый дождь устремился по стёклам вниз, лёгким стуком успокаивая нервы.

От злости на саму себя прикусила губу, чувствуя ком в горле. «О, Клэрия, почему я такая глупая!» — и в порыве чувств ударила ладонями по вискам. Слегка, просто чтобы немного зазвенело, отвлекая от слёз.

Я всё время плачу, мне постоянно страшно и больно, и грустно и я не могу справиться с этим. Кажется, что земля уходит из-под ног и я без понятия, что там под ней находится. Кратер? Жерло вулкана? Чернильная пасть земли? В какую яму провалюсь завтра?

Я как порхающая бабочка, не способная реально повлиять на свою жизнь. Мной только и делают, что пользуются да помыкают. За меня принимают решения. Захотели сектанты принести в жертву — легко, даже ловушку строить особо не пришлось, а что там говорить — ариус, высшая сила… я не смогла защититься от обычных ряженых людей.

Что уж говорить о короле…

Прижав руки к краям раковины, подняла голову и уставилась на отражение. Бледная немочь. Всё время говоришь себе стать сильной, а когда доходит до дела — сразу в кусты. Слёзы, обмороки, нервное напряжение, постельный режим…

Противный внутренний голосок подсказывает, что так и должно быть. Я же благородная кэрра, я не обязана быть сильной. Сильным должен быть муж… Но моя мама! Она почти десять лет занималась и замком, и долиной, и тремя детьми. И справилась! В одиночку. Не сдавшись противному дядьке, выстояла. А почему я так не могу? Почему не могу быть сильной и смелой?

Я должна защищать себя. С ариусом и без. Должна научиться делать это. Без Арта… у меня просто не осталось иного выхода.

За окном послышались голоса. Сначала тихие, потом громче. Повинуясь какому-то импульсу, выключила в туалете свет, и подошла к окну, встав сбоку. Чуть отодвинув занавеску, выглянула украдкой и увидела две тени. Пришлось изрядно напрячь слух, чтобы услышать слова:

— Нели, да подожди же! Почему ты всё время убегаешь от меня? Я же просто хочу поговорить! — отчаянный голос Акроша мешался с его привычным раздражением. На моих глазах он догнал Винелию и схватил за плечо, останавливая, а она сходу зарядила ему пощёчину и воскликнула:

— Мне ничего от Адегельских не надо! Оставь меня в покое! — и девушка вырвалась, убегая, скрываясь в дымке дождя. Акрош остался стоять, прижав ладонь к обожжённой щеке. Он на удивление точно поднял голову к окну женского туалета, но я вовремя скрылась, так что не думаю, что он заметил. Интересно, что это было?