Нить Гильгамеша

Он старался не смотреть вокруг – с этого ракурса, когда челнок непривычно завален на бок и ты стоишь на ребре его маневрового двигателя, зацепившись за крышку внешнего люка, Пустота затягивала. Казалось, что из нее на тебя кто-то смотрит, любопытно касается плеч и заглядывает в глаза. «К черту!», – приказал себе Влад и, подобравшись, попытался встать правой ногой на поверхность челнока и зацепиться за подножку. Нужно было добраться до горлового люка и, введя код доступа, забраться внутрь. Маневровые двигатели Ноэль включила, чтобы перегнать челнок. Значит, ему оставалось немного подождать, чтобы выйти из поля зрения визиров «Унции» и активировать маршевые двигатели. Тогда, скорректировав курс, через пару часов он оказался бы на станции наблюдения и обезвредить груз, который притащил на станцию Филин.

Он покосился на удаляющуюся тень «Унции» – ее силуэт таял в темноте, едва подсвеченный далекими звездами и проблесковыми огнями.

Скафандр надулся, пальцы внутри перчаток не гнулись. Он чувствовал, как пальцы раздуваются. Закрепиться на челноке он не успел. Любое неосторожное движение – и его слижет Пустота. Умирать он будет не слишком долго, но неприятно. Задыхаясь из-за нехватки кислорода, временами отключаясь от перепадов давления и впадая в беспамятство. Но убьет его ледяной холод, который настигнет его примерно через шесть часов, когда система жизнеобеспечения отключится. А из-за чертова скафандра он даже не сможет сорвать с себя шлем, чтобы холод убил его быстро.

В груди заворочалась, словно ядовитая жаба, злость. На себя и собственное бессилие, на бракованный скафандр и на того балбеса, который оставил поврежденные ботинки и использованный ремкомплект. Рывком он высвободил заблокированную ногу, «чиркнув» по борту челнока, развернулся головой к корпусу. Манер оказался точным – не зря проходил подготовку в академии, Влад зацепился рукой за подножку аварийного шлюза. Перевел дыхание. Проморгался, выбрасывая из головы туман и миллион суетящихся перед глазами мушек.

– Фу-ух, – выдохнул.

Найдя взглядом поручень, зацепился за него свободной рукой и чуть придвинулся к заветному табло доступа.

– Вот щас ты до него доползешь, – пробормотал сам себе, – а эта зараза окажется сломанной, прикинь? А у тебя дыра в ботинке и ты, полудурок, выбросил чертов тюбик с клеем. – Еще несколько перемещений. Виски сдавило. На глаза упала темная плотная пелена. Дыхание то и дело сбивалось, в груди становилось все тяжелее. – Но с другой стороны, клириканцы – это же заорганизованные заучки. Как у них аварийный челнок может быть сломан?

Перед глазами, словно кадр из немого черно-белого кино, появилась и тут же утонула в мытной пелене, вмятина, явно полученная челноком при столкновении.

– Ладно, беру свои слова назад, – Влад понял, что челнок все-таки поврежден. – Но Ноэль меня, кажется, грохнуть не хотела, значит, отправить на мертвый челнок не могла… – Еще одно перемещение, справа появился и исчез прямоугольник табло ввода. – Или могла?.. Ща проверим…

Ноги отекли и не сгибались, найти опору не получалось, поэтому Влад осторожно перебирал руками по поручню, подбираясь к табло. Сейчас предстояло самое сложное – заставить себя отпустить одну руку и ввести код, точно попав в нужные цифры с первого раза. Одна ошибка – и блок питания отправится на перезагрузку. А это минимум пятнадцать минут. Влад не был уверен, что они у него есть.

Согнуть руку в локте и посмотреть код в креонике он не мог, приходилось действовать на память и на удачу. Он снова заговорил с собой:

– Так, аварийный протокол… Сперва вводим код «Унции», – его он знал на память. Цифры мигнули зеленым, разогнав на мгновение стайку мушек перед глазами. – Теперь стандартный код доступа, – он ввел следующую группу цифр через пробел. Снова зеленый свет. – Хорошо. Теперь еще чуть-чуть.

Он задумался: финальная пара цифр могла быть или кодом станции приписки, или владельца судна. 12 или 45. Рука замерла над табло, секунды утекали… три, пять, двенадцать. Если сейчас не введет что-нибудь, то протокол допуска аннулируется и система уйдет на перегрузку. Влад ввел «12» и зажмурился.

Под локтем почудилась вибрация. Дернулись створки горлового люка. По окружности загорелась оранжевая змейка огоньков, сообщавших о готовности. Влад слабо улыбнулся: теперь у него была новая задача – не отключиться здесь, за бортом: кислородный баллон был почти пуст. Влад передвинулся по корпусу челнока левее, дождался раскрытия люка и заполз внутрь, ногой толкнув клапан закрытия шлюза, доплыл до стойки управления. Под ней должны быть инструменты и ремкомплекты для шлюза и скафандров. Сознание то и дело отключалось, но красный огонек под потолком говорил – снимать шлем рано, давление не выровнено, воздух в шлюз не накачан. В мигающем красном Влад кое-как открыл ящик с оборудованием, нашел ремкомплект, и, изогнувшись, залатал ботинок. Баллон перестал накачивать воздух, стало чуть удобнее двигаться. Но отеки все еще сильно мешали, казалось, что кожа лопается, суставы не гнулись. Огонек под полотком переключился на оранжевый.