Нить Лекаря

– Очень хорошо, что вы всё высказали. Человек не должен носить столько горечи внутри. Это убивает, а вам надо жить. Вы теперь просто обязаны жить. К тому же, как бы не выглядело всё со стороны, сложно назвать предательством то, что совершили вы, поверьте мне. Я прожил достаточно и различаю истинную измену. В жизни нам, к сожалению, приходится иногда совершать неблаговидные в глазах окружающих поступки, но только мы сами знаем истинные причины и цену содеянного. Я не вправе вас осуждать, как не могут этого делать и те, кто не оказывался в подобном вам положении. Вы же действительно спасли мужа. Человек, который направил вас по такому пути мог исполнить свою угрозу, он даже, без сомнения, сделал бы это. Поэтому, не терзайтесь больше. У вас, Елена, не было выбора. То, что произошло, уже случилось и теперь не стоит горевать «о волосах». Сейчас вам надо понять, как жить дальше, переступив через всё сотворённое, как через черту. Да, многое не будет прежним, но будущее может быть не хуже старого. Оно в ваших руках, не теряйтесь, несмотря ни на что.

– Я понимаю…

– Кстати, вы знаете откуда я приехал?

– Нет. Неужели оттуда, откуда не возвращаются? – с удивлением спросила Елена.

– Да, но иногда возвращаются. Чудесным образом. И вы, отчасти, тому причина.

– Вы тоже стали жертвой обстоятельств?

– Я себя жертвой, Елена, не считаю. Скорее, наоборот, благодарю судьбу. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, всё, что ни даётся, к лучшему. Не соверши я непростой выбор ещё в самом начале войны, не смог бы обрести сына, моего Коленьку. Дети – чистые создания, приходят к нам разными путями, не всегда прямыми, и нам остаётся принять со всей ответственностью этот дар небес. В конечном счёте, мы живём ради них, в них – наше продолжение. У вас теперь есть дочь, вы мама. А значит, не можете больше думать только о себе и своей грусти.

– Да, вы правы, Фридрих Карлович. Я очень её люблю. Но как бы я хотела, чтобы она стала нашей с мужем отрадой. Нам с Серёжей так и не дал бог детей, хотя мы этого очень желали и ждали. Даже думали взять ребёнка из детского дома, но не сложилось.

– Вы, наконец, получили то, что так хотели.

– Да, верно, только теперь всё разрушено. И мне одной собирать осколки своей судьбы. Муж никогда мне не простит предательства. Он очень хороший, но такое не прощают.

– А вы смогли бы простить мужа в подобной ситуации? Посчитали бы всё изменой?

– Я? … Не знаю, с ним такое не произошло бы… Я приняла бы его и просто любила.

– Сергей тоже пересмотрит своё поведение. Ведь, отчасти, и он виноват в случившемся. Ваш муж, без сомнения, вас любит. Он всё обязательно поймёт. А вам надо, повторюсь, перестать думать о плохом и сосредоточиться на себе и дочке. Вы всё сделали правильно.

– Знаете, знакомые женщины разделились на два лагеря. Одни взглядом укоряли меня, а другие завидовали. Это было невыносимо. Я не смогу вернуться домой с дочкой.

– Давайте присядем, – предложил я, когда подошли к небольшой скамеечке.

– Да, с удовольствием – согласилась Елена.

Мы сели.

– Я был в оккупации, – после непродолжительной паузы начал я свой рассказ. – Не покинул свою больницу, хотя получил предписание эвакуироваться. «Служил» немцам…

– Это не так, не верю? – вдруг горячо проговорила моя собеседница.

– Не так. Хотя со стороны многим виделось именно это. Я ловил на себе косые взгляды, сталкивался с неодобрением и непониманием, но объяснить ничего не мог, не имел права. Нелегко жить среди отчуждения. Только правда внутри помогает справиться с обстоятельствами. В вашем случае правда – ваши муж и ребёнок, две жизни, которым без вас будет крайне сложно.

Над нами, каркая, пролетела ворона, невольно прервав наш разговор. Она удалялась, но продолжала оглашать округу своим криком.

– Елена – возобновил я своё повествование, когда птица исчезла из вида – позвольте, я расскажу вам ещё немного о себе. Когда наши войска вынужденно оставили город, в него вошли немцы. Меня они приняли за своего, что позволило мне установить довольно близкие отношения с некоторыми высокопоставленными особами. В их числе был и полковник СС. Однажды, находясь в его рабочем кабинете, я стал свидетелем жуткой сцены расстрела мирных жителей. Были ли они партизанами, подпольщиками или просто заложниками, я не знал. Только в рядах обречённых оказался ребёнок. Он стоял рядом с матерью и держал её за руку. Эти нелюди приговорили даже его, малыша. Я никого не мог спасти. Но мальчик…, понимаете, должен был жить. Он ни в чём не виноват. В общем, мне удалось чудом вырвать дитя из лап смерти. Звали его Коля. Для меня он родной сын. Я очень скучаю по нему.

– Фридрих Карлович, вы давно видели сына? – тихо спросила меня Елена.

– Давно, но, надеюсь, скоро увидеть. Верю, что с ним и женой всё в порядке.

– Вы счастливый человек, Фридрих Карлович.