Нить Лекаря

Лишь ты одна, царица-роза,

Благоуханна и пышна.

Назло жестоким испытаньям

И злобе гаснущего дня

Ты очертаньем и дыханьем

Весною веешь на меня.

– Вы верите? – спросила меня тихо Елена и посмотрела мне прямо в глаза.

– Что всё будет хорошо? Да! – без тени сомнений ответил я под испытующим взглядом своей пациентки.

Она поёжилась от набежавшего ветерка.

– Вам не холодно? Мы можем вернуться.

– Нет, Фридрих Карлович, не беспокойтесь. Мне не хочется возвращаться обратно. Пойдёмте лучше вперёд, я давно не была в парке.

Мы пошли дальше. Всем сердцем я желал добра женщине, идущей рядом. Женщине, решившейся поступиться честью, но сохранившей такой ценой жизнь любимому человеку. Поступи она иначе, был бы в том прок? Трудный вопрос. Я долго размышлял над ним. Порой корни произошедшего уходят в непостижимую глубь, где только одна интуиция способна дать ответ.

– Можно полюбопытствовать, какое имя вы дали своей дочери?

– Я назвала её в честь своей мамы – Марией.

– Мария – чудесное имя! Всё у неё будет хорошо. Девочка родилась уже в мирное время. Она не будет вздрагивать и плакать от взрывов или пронзительного воя сирен. Рядом с ней те, кто любят её. Тем более, через несколько дней закончится курс лекарств, и вы сможете кормить её сами.

– Да, мне говорили уже об этом.

– Елена, вы совсем мало улыбаетесь. Мой вам совет, как доктора, категорически не думать о плохом. Если я чем-то могу вам помочь, вы можете располагать мною.

Елена задумалась. Я видел, как она собирается с мыслями. Наше молчание затягивалось, но торопить её не хотелось. Накопившиеся сомнения и горести искали в ней выход. Их нельзя было уже удерживать. Необходимость выговориться и тем самым облегчить тот груз, что давил и не давал покоя, заставляя терзаться и метаться, назрела. Елена понимала, я очень хорошо это чувствовал, другого такого удобного случая для неё может больше не представиться. Но довериться незнакомому человеку, хоть и спасшему ей жизнь, она, по-видимому, считала себя не готовой. Казалось, уже ничего не предвещало развязки, как Елена вдруг неожиданно заговорила, прервав долгую тишину.

– Фридрих Карлович, я предательница! Я родила ребёнка от другого мужчины, не мужа. Теперь моя жизнь разбита, и только я сама во всем виновата. Мне нужно понять, как жить дальше без Серёжи и с клеймом отступницы.

В этот момент мне было больно смотреть на молодую женщину, на лице которой прекрасно читались все страдания и тяжёлые гнетущие думы последнего времени.

– Успокойтесь, прошу вас, Елена – я по-отечески обнял её, готовый защитить от всего враждебного для неё в нашем мире. – Разве вы хотели совершить этот поступок?

–Нет, нет! Я любила… и люблю Серёжу, но обстоятельства сложились так, что я пала и очень низко.

– У вас был выбор, Елена?

Она держалась из последних сил и чуть не плакала.

– Честно говоря, нет. Выбора мне не оставили.

Помолчала немного, совладала с нахлынувшими на неё чувствами, и не спеша заговорила: «Он – начальник Серёжи и долго всячески показывал мне своё расположение. Я, конечно, тактично старалась игнорировать оказываемые мне знаки внимания, но ухаживание становилось всё настойчивее и настойчивее. Однажды он намекнул, что хоть война и заканчивается, можно дать такое задание и найти такие места, откуда живыми не возвращаются. Тогда я очень испугалась, но всё равно не сдалась. С Серёжей не решалась поговорить на эту тему, да и что, собственно он мог сделать. Потом, пожалела. Поговори мы тогда начистоту, уверена, сумели бы избежать многих неприятностей. Да что уж теперь. Через несколько дней муж неожиданно уехал в командировку. Конечно, Серёжа и раньше уезжал, я привыкла к таким внезапным отъездам, служба. Но в этот раз стало как-то по-особенному тревожно за него, за себя. Как могла успокаивала себя. Верила, всё обойдётся, как и раньше. Через несколько дней я получила весточку от мужа. В ней Серёжа сообщил, что задерживается, и просил меня не волноваться. Я поняла, командировка опасная. В тот же вечер за мной прислали машину. Вам, Фридрих Карлович, не нужно объяснять, что моё сопротивление в подобном положении бессмысленно. Меня доставили к нему. А он открыто сказал, что жизнь Сергея в его руках, и только от меня теперь зависит его возвращение… Муж вернулся спустя почти семь месяцев. Он всё знал. Его взгляд полный боли и отчаяния я не забуду никогда. Мы не разговаривали с ним. Отчуждение стало невыносимым. В один из дней мне стало плохо, и начались преждевременные роды. Всё остальное вы знаете».

Елена замолчала. В ней чувствовалось опустошение и облегчение от высказанного одновременно. Сколько боли она носила внутри, стараясь в одиночку справиться с ударом судьбы.