Нить наяды

А ведь честный Арнольд соврал. Кое-что о делах Скачкова он знал, иначе не стал бы так напрягаться на последнем вопросе. Возможно, ссылка на Кружилина — вовсе не пустой треп, хотя прямого подтверждения она, скорей всего, не услышит. Парень не просто напрягся. Он будто боится кого-то. Уж не знаменитого ли писателя? А если так, то интересная появляется идейка насчет убийства Скачкова. Зыбкая и довольно футуристичная, но чем черт не шутит.

Надо зайти со стороны фотографий тату. Даже через двадцать лет можно идентифицировать тело обладателя татуировки, если иметь второй образец.

Кира напрягла память. Она пересмотрела если не тысячи, то уже сотни фотографий Кружилина. На официальных приемах, в походе, на дружеских тусовках, на отдыхе. И ни на одной из них не было видно ни голой груди, ни плеча. В этом нет ничего экстраординарного, конечно. Если только не предположить, что Кружилин специально скрывает свое тело.

Кира быстро вырулила со стоянки у салона и помчалась в отдел. Надо проверить, где находился любимец публики во время убийства Скачкова.

Открыв свою таблицу, она увидела, что в день убийства, согласно информации в пабликах, Кружилин находился в Калининграде. Когда вернулся в Питер, указано не было.

Кира вышла на сайт авиакомпании и убедилась, что самолет из Калининграда прилетел в восемь вечера. Вполне мог успеть добраться до Скачкова. Только доказать это будет трудно. Скажет, что вернулся домой и лег спать.

Ну, как он будет выкручиваться, еще неизвестно, а пока писателя вполне можно записать в подозреваемые по делу об убийстве Скачкова.

— Кира Ахматовна, я дожал его!

В дверь сунулась довольная рожа Краснова.

— Раскололся отморозок. Девчонок он убил! И оттащил трупы. Скачкова знал давно: в одном доме вместе жили в детстве. Иногда по старой памяти заходил, ну и срисовал соседок. Мол, у одной деньжата водились. Вторая прицепом пошла. Клянется, что Василий его не наводил и к убийству отношения не имел. Все, теперь будем его упаковывать в коробочку и обвязывать красной ленточкой.

— А насчет убийства Скачкова?

— Говорит, сам в недоумении. Не пойму, кому он помешал. Может, говорит, не ту татушку наколол?

— То есть намекает на клиентов?

— Не то чтобы намекает. Просто в самом деле не знает ничего.

— Это еще надо проверить.

— Проверим, товарищ майор!

Физиономия Краснова так и сияла самодовольством пополам с искренней радостью.

— Ладно, иди, — махнула рукой Кира.

Физиономия сразу вытянулась.

— А поцеловать?

— Принесешь инфу по Скачкову, поцелую.

— Зуб даете?

— Краснов!

— Уже ушел.

Кира улыбнулась ему вслед. Мужики — ну, прям, как дети!

Краснов и вправду молодец. Она не дожала, а он сумел.

Ничего. Она себя еще покажет с лучшей стороны.

Дотошность как профессиональное качество

В Комитете Смородину держали за въедливого и требовательного прежде всего к самому себе специалиста. Кира считала, что дотошность в работе — их фирменное с отцом качество.

Она не боялась нудной работы, от которой другие бежали, как от огня, и даже находила в ней удовольствие.

— Вы с папой такие педантичные, даже противно, — любила говаривать мама.

Ей эта черта в отце не нравилась, и она часто становилась причиной ссор. Гречин, напротив, считал дотошность признаком пытливости ума и ценил в жене это качество, правда, лишь когда оно не мешало ему самому.

Как оценивал эту особенность Борисоглебский, она не знала и не была уверена, что удастся узнать.

Что, собственно, между ними происходит? Кто они друг другу?

То ли любовники, то ли в самом деле коллеги, как Малдер и Скалли, то ли некто из разряда «мы странно встретились и странно разойдемся».

Кстати, утром, проверяя неотвеченные звонки, она отметила, что Борисоглебский не позвонил ни разу. То есть с глаз долой, из сердца вон?

Кира успела даже немного попечалиться по этому поводу, но тут же спохватилась и вернулась к Кружилину.

Ничего, попечалится в свободное от работы время.

Кстати, Шарафутдинов послал ее вместо себя на совещание, отговорившись необходимостью быть в другом месте, и добавил, что это надолго. Совещание длилось чуть больше часа, потом ее быстренько подвез по старой дружбе фээсбэшник Семченко, то есть отсутствовала она не более двух часов. И вот что интересно. Кабинет полковника был закрыт, но она явственно слышала его зычный голос. Распекал кого-то. То есть вернулся раньше ее. А как же долгое дело на выезде?

Мутит полковник. А зачем ему мутить?

Кира поняла, что снова отвлеклась, и уткнулась в компьютер.

Потребовалось полчаса, чтобы закончить таблицу с событиями в жизни знаменитого писателя, и, выпив очень сладкого кофе, Кира начала анализировать данные.