Нить жемчуга. Книга первая. Стихия – Тьма.

Вероника кивнула. Она слышала легкую поступь козерога раньше, чем он обратился к ней, но, поймав глубокий синий взгляд, все еще сомневалась в том, что готова объясниться.

— Этот демон очень хитер, он знает, когда приходить, знает, чего тебе хочется, и что я не могу тебе этого дать. — Сильваер казался печальным и уставшим. — Он сделает все для того, чтобы ты нуждалась в нем больше, чем во мне.

— Нет! — Девушка почти испуганно бросилась к нему. — Неправда! Я ничего у него не просила!

— Знаю. Я смог бы понять тебя. Отчасти… — голос козерога немного смягчился. — Видимо, я слишком стар… Мой ум не так гибок, как твой. Но мне, как и раньше, стоит лишь взглянуть на тебя, чтобы понять: пока ты остаешься искренней и бескорыстной, пока ты не просишь ничего для себя и умеешь прощать, Неведомая тебя не получит.

Только прошу: когда станешь сильнее и свободнее, чем прежде, не забудь мои слова. Ты слишком молода, чтобы понять меня. Ты не сможешь равнодушно наблюдать за всем, что будет происходить вокруг тебя. И страха, сдерживающего тебя сейчас, уже не будет. Намеренно или нет, беспечно уверившись в безнаказанности своих действий, ты рискуешь обратить на себя внимание многих и многих нежелательных взглядов.

— Не понимаю… — Вероника покачала головой, растерянно глядя на козерога.

— Так будет, если ты не сможешь сдержаться, как прошлой ночью. — Сильваер совсем по-человечески вздохнул. — Мы должны быть незаметны, в этом наше главное оружие.

— А что если… Если я не сдержусь? Что тогда? Ты бросишь меня? — Девушка растерянно смотрела на козерога. Она никогда не сможет забыть тот плач в ночи. Навечно безутешный… Но это и есть ответ… Конечно, она не сможет! Ни тогда, ни сейчас. Обещай она быть осторожнее — это станет откровенным враньем.

— Несчастное, отважное дитя! — голос козерога был ласков и спокоен, но в то же время тверд. — Конечно, я не оставлю тебя.

Вероника не знала, что ответить, просто зарылась лицом в волнистую гриву. Счастье и горе так плотно переплелись в ее жизни, словно вросли друг в друга. Сладость и горечь — неразделимые, неразлучные. Девушка сама уже не могла отличить, где заканчивалось одно и начиналось другое…

Вероника улыбнулась своей странной мысли, но уже через секунду на нее словно бы опустилась тревожная тень.

— Ферро сказал, что нам нужно исчезнуть. Как можно скорее.

— Уйдем, если нас пропустят. — Сильваер смотрел куда-то вдаль поверх ее головы. — Мы уже совсем близко, но торопиться не стоит. Кажется, я нашел Привратника, пусть лучше разглядит нас. Так мы обезопасим себя, потому что я не знаю, чего ожидать от него.

Девушка быстро отстранилась и встревоженно взглянула сначала на козерога, а потом в ту сторону, куда он смотрел.

— Этот Привратник, он… Такой же, как ты?

— Нет. Он другой. Но кто он, не разберу… Думаю, он все же человек. Он делает что хочет, или думает, что может делать. И он достаточно силен для того, чтобы открыть нам проход. Я не знаю, станет ли этот Привратник помогать нам… Конечно, мы будем очень рисковать, доверившись кому-то еще.

— Почему? — Вероника не понимала, зачем Привратнику, там более если он окажется человеком, мешать им. Ведь если подумать, в случае успеха, они помогут всем.

— Прости, я еще не до конца разбираюсь в человеческих склонностях, — пожаловался Сильваер. — Но это создание держит внутри себя столько боли и отчаяния. Неведомая тоже это чует, она умеет уговаривать и пугать, знает, что обещать. Если она добралась до него первой, разговоры могут затянуться… они и так станут для нас нелегким испытанием.

— Сколько нам осталось идти? — Несмотря на обеспокоенность козерога, девушку тревожил исключительно путь, вернее, время, которое они на него потратят.

— Луна взойдет, закатится и снова взойдет, и так пока не выпадет снег, тогда мы будем на месте.

— Так долго? — Вероника уже знала, о чем говорит Сильваер, к ее сожалению, речь шла не о нескольких днях, а как минимум о целом месяце.

— Не дольше минувших троп. — отвечал козерог. ‐ Врата охраняют камни и вода.

VI Жестокие уроки

Crudelis lectiones

Путники поднимались засветло и шли дотемна. Дорога действительно оказалась не из легких. Хотя о какой дороге вообще могла идти речь? Козерог следовал ведомому лишь ему направлению. Он и вправду не торопился.

Местность стала труднопроходимой и каменистой. Почти невидимые глазу изменения начались с разбросанных по лесу валунов. По мере продвижения вперед камни становились все больше и внушительнее и вскоре достигали размеров автомобиля, а позже — и небольшого двухэтажного дома. А после земля, по которой они шли, уступила место камню. Все чаще пологие лесистые холмы внезапно обрывались глубокими пропастями. За опасным спуском следовал не менее головокружительный подъём.