Нити Ариадны

Я выпустил уже схваченное оружие и прижал руки к ушам. Пара секунд – и снова грохот. Сильнейший, заставляющий содрогнуться всем телом. А еще – яркая вспышка перед глазами…

Снова заработал пулемет, на сей раз в унисон с несколькими автоматами. Такая какофония даже Марию заставила затихнуть. Девушка перестала вырываться и теперь просто сотрясалась от рыданий. Страшно. Неимоверно страшно. Не за себя – за нее. И за Василия…

Неожиданно все стихло. Полежав еще несколько секунд, я поднял голову и огляделся по сторонам. Василий, шатаясь, поднимался на ноги. А прямо перед ними стоял Бах в полный рост.

– Всех уложил, – объявил он, осматривая платформу. – Три автоматчика и пулеметчик… «Двухсотые»… Те же уроды с шшшш… татушками крыс-с-с.

Говорил Бах сквозь сжатые зубы, шипя от боли. Его левая рука была окровавлена.

– Тебя задело? – озабоченно спросил я.

– Царапина, – последовал ответ. – Деру отсюда!

– Не хватало мне еще «трехсотого», – как можно строже произнес я, направляясь к солдату. – Дай хоть перемотаем по-быстрому.

– Нет!

– А ну, уйди! – внезапно меня довольно грубо отпихнули в сторону, и перед бородатым мужчиной возникла Мария. Утирая слезы и все еще нервно вздрагивая, она принялась копошиться в своей аптечке. – Я тебя починю, и даже не спорь.

– Нас могут всех положить, дура! – воскликнул Бах. – Погоня наверняка уже близко! Нет времени…

– Да срать! – злобно выкрикнула Маша.

И было что-то такое в ее глазах и в голосе, что даже этот суровый человек предпочел не спорить. Наскоро осмотрев поврежденный бицепс, девушка хмыкнула.

– Жить будешь. Черкануло совсем легонько. Не сквозное, да и вены с артериями целы…

Она смазала рану Баха перекисью водорода и наложила легкую повязку.

– Все, – отчеканил Бах, когда Мария закончила. – Уходим!

– Как? – вдруг всхлипнула Маша. Ее решимость и твердость исчезли, будто и не было их. – А брат мой? Неужто мы его так вот и оставим?

Я обнял за плечи снова начавшую рыдать девушку. Реветь было от чего – Саша лежал мертвее мертвого. Не жилец тот, у кого вместо головы кровавое месиво.

– Мы ничего не сможем сделать, – прошептал я. – Ничего. Надо идти…

Боже, ну почему так? Ведь не в первый раз уже теряешь друзей и близких, уже много раз видел смерть. И все равно больно, как в первый…

– Пошли, – я потянул девушку за руку, одновременно схватив за плечо безмолвно и неотрывно глядящего на труп Василия. – Бах прав. Мы все можем остаться здесь. Нам придется уйти.

Прошептав что-то одними губами, Петров поднялся с Сашиным карабином на плече. Второй рукой он вцепился в предплечье Марии. Молодец паренек. Соображает…

Девушка, наконец, сдалась. Пробормотав вполголоса «Прощай!», развернулась и бегом ринулась прочь вслед за Бахом. Наш отряд изо всех сил мчался по туннелю. Дальше от этой проклятой Тимирязевской. Дальше от ее обитателей, все же доставших напоследок своих недругов.

Глава 9. Савеловская

– Замрите! Оружие на рельсы! Живо!

Снова слепящий свет прожекторов. Как же он мне надоел! Даже больше, чем грубые окрики и весьма негостеприимные встречи. Впрочем, сейчас я был согласен на что угодно – лишь бы не стреляли…

Все еще щурясь, я снял автомат с шеи и бросил на пол. Через пару мгновений туда же полетел пистолет. Следом раздался еще один «звяк», – кажется, Бах тоже расстался с «Калашом».

– А вы двое, что, рыжие?! – послышался крик с блокпоста, – а ну, шевелитесь! Или вам горячих пирожков выдать для ускорения? Это мы могем!

Кажется, это адресовано Васе и Марии…

– Приглушите свет чуток! – крикнул я как можно громче. – Сейчас все уладим!

Несколько томительных секунд ожидания. Затем стало чуть темнее. Я завертел головой по сторонам. В поле зрения попал Петров, стоящий в полной растерянности с «Багирой» в руке.

– Брось, живо – велел я. – У нас нет выбора, слышишь?

Юноша крепко сжал зубы, недовольно выдохнул воздух из ноздрей, но все же послушался приказа. Мария же словно вообще выпала из этого мира – застыла, как статуя, и не реагировала ни на свет, ни на голос. Ее пистолет так и остался в кобуре. Нахмурившись, я сам вытащил «Скиф» и кинул на шпалы рядом с автоматами. Карабин пришлось буквально вырывать из рук девушки.

– Ножи и гранаты тоже! Быстрее, мать вашу!

Пришлось разоружаться до конца. И только после того, как последний клинок был брошен наземь, раздался топот сапог. Из-за перегораживающих туннель мешков с песком показалось несколько людей.

– Ну, совсем охренели, сатанюги, – не сказал, а выплюнул слова маленький худой человечек со скривившимся от презрения лицом. – Бегают тут с пушками наперевес. Дмитровскую оттяпали, еще и сюда суетесь. Мрази долбанутые…

– Эй, остынь, друг! – я вскинул ладонь вверх. – Мы даже близко не сатанисты.

– Да-а-а? – абориген остановился прямо напротив меня и уставился в лицо, что смотрелось комично – рост у охранника едва достигал метра шестидесяти, и тот смотрел снизу вверх. Еще больше смешили черные маслянистые глазки из-под грязных черных волос и трясущиеся от нервоза пухлые губы дерзкого мужичонки.