Нити Ариадны

Впервые за все время знакомства с бородачом я был ему благодарен. Спать хотелось просто жутко. Я лег на матрас, чувствуя, как ноет все тело и как голова наливается свинцом. Подумать только, сколько всего мы пережили всего за один день! И бегали, и стреляли, и много километров протопали… Зато цель теперь близко. Завтра мы попадем на Ганзу и достанем этот чертов антирад. Чего бы нам это ни стоило.

С этой мыслью я провалился в сон.

Глава 10. Сделка

Автомат в моих руках палил и палил, выпуская все новые порции свинца. Стрелял сам по себе, хотя я даже не жал на спусковой крючок. Сатанисты выли нечеловеческими голосами и умирали целыми толпами. Но, даже будучи всего в паре шагов от них, я не мог разглядеть их лиц. Наконец, все враги остались лежать на залитой кровью платформе, и можно не спеша рассмотреть их получше. Я вглядывался – и холодел от ужаса, видя изрешеченных пулями Марию и Баха, Васю и Александра. Все до единого погибшие мне были знакомы. Среди гор трупов лежали и земляки-митинцы, и савеловцы, и даже мои давным-давно пропавшие родители…

В этот момент я вздрагивал и просыпался. Но стоило мне закрыть глаза, как кошмар повторялся. Снова возникала перекопанная Тимирязевская, и снова начиналась пальба. Я пытался бежать, но снова и снова попадал в это дьявольское логово. В конце концов я плюнул и решил не спать вовсе. Постоял пару часов на вахте, но когда меня сменил Василий, то я не смог побороть усталость…

Немудрено, что на следующий день я встал усталый и разбитый донельзя. Впрочем, и остальные выглядели не лучше. Хорошо хоть, нам дали нормально отоспаться – из палатки мы выползли ближе к середине дня.

Аборигены смотрели на нас, будто мы с Луны свалились, не иначе. А пока мы шли в столовую, успели услышать пару восхищенных высказываний в адрес Марии. Были бы они произнесены не такими противными голосами и не так похабно, было бы вообще замечательно…

Внутри средних размеров палатки сидел и наш недавний знакомый – Эдуард Сорокин. Увидев нас, он сразу же оживился и пригласил за свой стол. Когда мы, переглянувшись, заняли места за видавшей виды длинной деревянной столешницей, комендант распорядился, чтобы нам всем принесли похлебки.

– За мой счет, – пояснил Сорокин. И добавил: – Мне не жалко угостить земляков. И такую милую девушку.

Но насупленная рожа Баха, вопросительный взгляд Марии и моя настороженность прямо намекали ему – не верим! Оглядев нас еще раз, комендант внезапно хмыкнул.

– Ой, да расслабьтесь вы. Никаких подлянок здесь нет. У вас впереди еще трудный путь, так что лучше поберегите патроны.

– Остался всего-то один перегон, – ответил я, разряжая обстановку. – Мне кажется, самое сложное уже позади.

– Если бы, – вздохнул Эдуард Алексеевич. – Я, конечно, понимаю, сатанюги – те еще падлы, но… – Тут Сорокин замолк, быстро огляделся по сторонам, затем наклонился и произнес вполголоса: – Но от них хотя бы знаешь, чего ждать. В отличие от ганзейцев. Это те еще змеи…

– Что, все так плохо? – уточнил я.

– На самом деле, не слишком, – произнес комендант. – Но они считают себя элитой метро, а на остальных смотрят как на дерьмо, не к столу сказано. Так что готовьтесь к презрительным взглядам, насмешкам и оскорблениям.

Я мрачно кивнул, а Бах тихо прорычал нечто невразумительное. Я недовольно покосился на бородача.

– Только не вздумай на этот раз лезть в драку, – предупредил я его.

Бах в ответ помотал головой. Но что это означало, «отстань» или «ладно», я так и не понял. В это время принесли похлебку в жестяных плошках. Сорокин тут же начал хлебать горячее варево. Глядя на него, наша компания тоже, сначала с осторожностью, затем все смелее принялась за еду. Стоит отдать должное, похлебка отменная. Кроме грибов там еще было мясо. Что-то знакомое, но почти забытое за давностью лет… Свинина, что ли? Точно. Жаль, ее совсем немного. Зато хоть грибов не пожалели.

– Помню, рассказывали нам, что на Ганзе лучше всех живут, – сказал Вася.

– Лучше-то лучше, – усмехнулся Эдуард Алексеевич, – из-за этого другие живут хуже. Говорят, на их станциях красиво. Вот только вас туда не пустят. С чужаками все сделки идут на перифериях.

Комендант тяжело вздохнул, видя наши недоуменные лица.

– Ну, на смежных станциях, в смысле. С вами на Менделеевской все порешают, на кольцо ни шагу не дадут ступить. Но один плюс все-таки есть – они до вас снизойдут. Потому что у вас есть, что предложить. Торгашеская натура, она такая. Их не заинтересует, кто вы, откуда… Главное, чтоб озолотили.

– Это обнадеживает, – произнес я.

– Ага. Вот только ваше предложение может Ганзу не устроить. И вообще, готовьтесь к серьезному торгу. Наверняка ваших батареек им не хватит, и они потребуют что-то еще. Поэтому, лучше поберечь сейчас патроны.

– Учтем, – ответил я, отодвигая в сторону опустевшую плошку. – Огромное спасибо вам за гостеприимство, но нам пора идти.

– Конечно-конечно, – улыбнулся Сорокин. – Я распоряжусь, чтобы вам вернули оружие. Надеюсь, мы еще когда-нибудь свидимся.

– Возможно, когда-нибудь…