Нити Данталли (СИ)

— Сомневаюсь, что наша прекрасная гостья сумеет сомкнуть глаза в одном доме с аггрефьером, — иронично улыбнулся Теодор. — Но место для ночлега, разумеется, предложу. Кстати, спасибо, Мальстен, за попытку взять с нее слово не причинять мне вреда. Насколько я вижу в твоих мыслях, этого слова ты так и не получил, но, ты хотя бы попытался. Надеюсь, вежливость возьмет верх над профессиональными инстинктами, и леди Аэлин соблаговолит не убивать гостеприимного хозяина дома, где она будет ночевать.

Молодая женщина испытующе посмотрела на аггрефьера, мысленно соглашаясь с ним в том, что сегодняшнюю ночь ей и впрямь предстоит провести без сна. С намерением избавиться от иного существа она решила повременить, однако позволить себе уснуть в его присутствии попросту не могла.

В ответ вестник беды лишь усмехнулся.

— Знаю, мое слово для вас значит мало, но я — друг Мальстена. И его спутнице вреда не причиню. Да, впрочем, причинять вред людям вообще не входит в список моих основных привычек. С нашим братом чаще выходит наоборот. Вижу, Мальстен рассказывал вам про Нельн? — Теодор поморщился, словно от боли и потер висок. — Вы слишком много думаете, леди Аэлин. Тяжело читать.

— Так, может, читать и не стоит? — нехорошо усмехнулась охотница. — Иначе не о чем будет поговорить этой бессонной ночью.

Аггрефьер издал неестественно гортанный смешок и перевел взгляд на данталли.

— Вижу, вижу, Мальстен. Понимаю, не нужно нервничать, — мягко произнес он. Аэлин покосилась на своего спутника, и тот отвел взгляд. Теодор кивнул, улавливая немой вопрос охотницы. — Наш друг одновременно подгоняет и оттягивает момент своего уединения. Какой расплаты нам сегодня ждать? Твоя память не менее сбивчива, чем мысли твоей спутницы.

Данталли криво ухмыльнулся.

— Это были пятнадцать человек в красном и после — около шести или семи часов контроля над леди Аэлин, — отозвался кукольник. Аггрефьер сочувственно покривился.

— Ох… — только и выдавил он, внимательно присматриваясь к гостю. — Красный Культ? Те пятнадцать человек.

— Да, — холодно отчеканил данталли.

— Ясно, — коротко кивнул Теодор и указал Мальстену на дверь прямо позади него. — Что ж, можешь занять эту комнату на ночь. Мы с твоей спутницей, думаю, найдем общий язык. До завтра придешь в себя, как думаешь?

Данталли неопределенно повел плечами.

— Ладно, не будем тянуть время, — примирительно кивнул Теодор. — Проходи в комнату, располагайся.

Мальстен нехотя толкнул дверь и вошел в небольшую комнатку. Аэлин проводила его взглядом. Некоторое время данталли не решался взглянуть на охотницу, а когда все же решился, молодая женщина едва не ахнула, увидев в его глазах проблеск страха. И то был не мгновенный испуг или ужас перед возможной смертельной опасностью — то был страх беспомощный, не поддающийся контролю. Страх неизбежности.

— Мальстен, мне… остаться? — неуверенно спросила Аэлин, безотчетно стараясь сделать шаг к данталли. Кукольнику не понадобилось останавливать свою марионетку ни словом, ни жестом: с помощью нитей он просто не позволил ей приблизиться.

— Благодарю вас, леди Аэлин, но оставаться не нужно. Правда.

— Эти моменты он предпочитает переживать в одиночестве, — трехпалая лапа аггрефьера легла охотнице на плечо — осторожно и ненавязчиво — готовая убраться при первом же намеке. Однако сейчас Аэлин толком не обратила внимания на это прикосновение.

— Как скажете, — тихо отозвалась молодая женщина, попятившись к выходу из комнаты. Мальстен чуть сжал кулак.

— Леди Аэлин! — окликнул он, дожидаясь, когда спутница обернется. — Спасибо вам. Что согласились.

— Я сделала то, что до̀лжно, — пожала плечами охотница.

— Как только дверь закроется, мое влияние прекратится, — серьезно заверил данталли. Аэлин улыбнулась.

— Я уже говорила, что не чувствовала вашего влияния, Мальстен. Мне было не в тягость, так что не благодарите.

— Увидимся утром, — натянуто улыбнулся данталли. Аггрефьер кивнул и повлек охотницу к выходу, плотно запирая за собой дверь и оставляя Мальстена в одиночестве.

Как только комната погрузилась в тишину, данталли несколько секунд продолжал держать пальцами видимые ему одному черные нити, не решаясь отпустить Аэлин Дэвери. Из груди вырвался прерывистый взволнованный вздох, ноги налились свинцом, и Мальстен, словно древний старец, осторожно помогая себе руками, присел на кровать. В попытке совладать с собой, он положил нервно подрагивающие руки на колени и уставился на нити, держащие охотницу и позволяющие ей свободно перемещаться, где ей вздумается.

В памяти Мальстена невольно всплыли слова, услышанные в детстве от Сезара Линьи: «сначала я научу тебя терпеть боль».

«Если б ты только успел научить меня терпеть это», — невесело усмехнулся данталли про себя, мысленно содрогаясь от осознания того, что его ждет. Последняя долгая расплата случилась с ним в Прите после помощи Беате Шосс. Но то была расплата почти обыкновенная, не было прорыва сквозь красное, за который следует жесточайшее наказание, и была всего одна марионетка, а не шестнадцать…