Нити Данталли (СИ)

«Нет!» — кулаки данталли невольно сжались, все его существо противилось идее переживать это снова. Множество раз, встречая расплату у камеры Грэга Дэвери, Мальстен считал, что Жнец Душ вот-вот явится за ним, что после влияния Бэстифара уплатить цену за свои способности и остаться в живых — уже невозможно. Казалось, в обратное верил лишь Грэг. «Ты справишься, мой друг. Ты сильнее, чем думаешь», — всегда говорил он.

Стоит лишь запустить процесс. Перетерпеть. Мальстен понимал, что сейчас попросту оттягивает момент и тем самым продлевает будущую расплату…

Нужно отпустить.

— Не могу… — прошептал данталли вслух, зажмуриваясь и плотно сжимая челюсти, чтобы не дать себе выговорить еще хоть слово.

«Боги, я не могу!» — вскричал внутренний голос, заглушить который было невозможно. — «А если не отпускать? Влияние ведь не ощущается, если его продлить, никто ведь не догадается, даже сама Аэлин…»

Мальстен шумно выдохнул.

Нет, это не выход. Ни одному данталли еще не удалось убежать от расплаты. Рано или поздно она настигает — неизбежно. Всегда.

С усилием разжав стиснутые в кулаки руки, Мальстен освободил охотницу от своего влияния и замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сколько минут у него есть до того, как расплата поглотит его? Сколько нервных придавленных вздохов успеет вырваться из груди, прежде чем прорвется наружу первый стон? Немного. Мальстен не питал иллюзий, что сумеет продержаться молча, как множество раз делал это на Войне Королевств. Слишком много воды утекло с того времени, слишком видоизменилась и усилилась расплата. Молча ее пережить невозможно. Не теперь.

«Проклятье!»

Тело само поднялось на ноги и принялось мерить шагами комнату. Дыхание участилось, как после долгого бега, а оба сердца застучали громко, отдаваясь неравномерным перестуком в ушах. Рана на левом боку, на совесть зашитая охотницей, принялась при каждом шаге отдаваться ровной болезненной пульсацией, от которой руки начали холодеть.

«Так скоро…» — успел лишь подумать Мальстен, когда нестерпимый жар прошиб каждую клетку тела от висков до кончиков пальцев. Расплата с особенным тщанием вгрызлась в недавнюю рану, выискивая слабое место, наказывая данталли за использование силы, особенно за прорыв сквозь красное.

… нет, стон удалось сдержать. И даже на ногах устоять — получилось. Мальстен задержал дыхание, пережидая первую предупредительную волну, от которой побледневшее лицо начало медленно покрываться испариной. Дальше будет хуже. Расплата действует, как Бэстифар, то чуть отпуская свою жертву, то вгрызаясь в нее так, чтобы сбить с ног, заставляя молить о смерти.

И ведь теперь отобрать ее некому, даже если Мальстен передумает. В Малагории шанс всегда был…

«Не думай об этом! Соберись!».

Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что даже за месть Красному Культу после всего, что они сделали, приходится жестоко платить.

Левый бок предупреждающе обожгло, и теперь огонь разгорался сильнее прежнего, заставляя данталли закусить губу и зажмуриться в попытке не издать ни звука. В следующую секунду тело, будто пронзенное молнией утеряло возможность сохранять вертикальное положение: ноги подкосились, сваливая данталли на колени и выбивая из груди громкий выдох.

Воспоминания и мысли начинали перемешиваться, словно догоняя друг друга, и данталли знал, что они вот-вот увлекут его на границу безумия, за которой, если перейти ее и поддаться, будет ожидать Жнец Душ.

* * *

Аггрефьер любезно предложил Аэлин пройти в комнату первой, однако охотница не горела желанием поворачиваться к вестнику беды спиной. Опасение перед этим существом нервно перемежалось в ее сознании с беспокойством за Мальстена. Будь ее воля, она не покинула бы данталли, но остаться он ей не позволил.

Качнув головой и все же пропустив хозяина дома первым, молодая женщина задумалась, каково же придется ее спутнику после стольких часов контроля. Он так и не ответил ей, что собою представляет расплата. Не сумел толком этого описать и Бенедикт Колер. Одно Аэлин знала наверняка: за все время ее короткого знакомства с Мальстеном Ормонтом в его глазах еще не мелькало такого страха. Так, пожалуй, могут бояться только люди, идущие на неизбежную казнь. Неужто все данталли и вправду переживают столь страшные мучения каждый раз?..

— Нет, — вдруг сказал аггрефьер, вырывая охотницу из раздумий. Молодая женщина вздрогнула и ожгла иное существо взглядом. Теодор широко улыбнулся. — Простите, все никак не привыкну к нормальному человеческому общению. Оно мне почти без надобности.

Поджатые к груди руки разошлись чуть в стороны, оказавшись неестественно длинными, и снова вернулись в прежнее положение. Аэлин нахмурилась в ожидании пояснений.

— Не все данталли переживают столь страшные мучения. Вы ведь об этом сейчас думали?

— Об этом, — не стала отрицать охотница. — Значит, расплата по-настоящему страшна только для тех, кто умеет прорываться сквозь красное?

Аггрефьер пожал плечами.