Нити Дочерей Ночи

– Да. Он получил шанс, которого у тебя не было, – выбрать себе любую жизнь. Мы оставили его опекунам достаточно денег, чтобы он ни в чем никогда не нуждался. Семья, которая его взяла, была просто чудесной. Генрих, мой Генрих… – Королева прижала руки к груди, по ее лицу побежали слезы. – У него была возможность стать тем, кем он захочет. Эдуард, прости нас с отцом за жертву, которую тебе пришлось принести для счастья брата. Если бы не твоя корона, то и Белания была бы жива…

– Да ты, верно, шутишь? – вскочил с кресла король. – Ты просишь прощения у того, кто получил богатство, славу и власть, а не у того, кто рос, не зная своего истинного происхождения и того, что ему полагается по праву? Похоже, ты не только ослепла, но и выжила из ума! Вы с отцом оставили меня в демонской глуши и всю жизнь считали это благом?!

Генрих сам не заметил, как в порыве ярости оговорился.

– Значит, мне не показалось… – ледяным тоном промолвила королева. – Но если ты здесь и все считают тебя королем, то где Эдуард?

Насколько Генрих знал со слов очевидцев, будучи королевой, Агнесса держала двор в ежовых рукавицах, и, смотря на нее сейчас, он охотно верил в то, что раньше считал изрядным преувеличением.

– Сядь и объяснись, – приказала королева-мать. Генрих удивился своей покорности, но все же опустился обратно в кресло. – Где мой сын?

– Сидит перед тобой, – вернул самообладание Генрих.

– Хорошо. Тогда где мой второй сын?

– Мертв.

К восторгу Генриха, в королеве наконец что-то сломалось. На ее невозмутимом лице на секунду мелькнули скорбь и безысходность, но эта женщина умела управлять своими эмоциями и, даже услышав новости, способные заставить любого ужаснуться, держалась достойно. Генриха восхитила ее стойкость, но в то же время его жег азарт: все, чего он теперь хотел, – сыграть эту партию хотя бы на равных.

– Ты убил его?

– Да.

– Бониций жив? Или от него ты тоже избавился?

– Жив. И я хочу заключить с тобой сделку, если уж ты заговорила про мальчика.

– Я не заключаю сделок с убийцами.

– Но я не просто убийца, я король и твой родной сын. Думаю, ради такой комбинации можно поступиться принципами.

Королева промолчала.

– Давай я расскажу, какие у тебя есть варианты. Первый и самый грязный. Ты поднимаешь панику. Я говорю, что ты обезумела на старости лет, и вместо Озерного дворца отправляю тебя в дом для душевников, где ты не проживешь и недели, а если к тебе все же кто-то прислушается и меня раскусят, то на трон сядет малолетний юнец, который разорит Риат еще до своего совершеннолетия. Второй вариант. Ты делаешь вид, что я Эдуард, на троне Риата продолжает сидеть законный наследник короны. Как показали последние три года, с этой ролью я справляюсь отлично. С твоим драгоценным Боницием ничего не случится. Я отправлю его подальше, чтобы он не мозолил мне глаза, и все от этого только выиграют.

– Но… – начала было королева, однако король ее перебил:

– Я еще не договорил. Ты мне должна! – повысил голос Генрих. – Настоящих мать и отца, жизнь без страха и маскировки идиотской бородой, которую приходилось носить, чтобы никто не рассмотрел во мне самозванца, корону без убийства брата, дворец в столице, а не домик среди селян. Ты должна мне мое имя и мои корни! Ты сделала выбор за ни в чем не повинного ребенка, так что подумай, прежде чем принимать решение!

Королева опустила невидящие глаза в пол и надолго замолчала. Когда она наконец заговорила, то голос ее дрожал:

– Я и правда у тебя в долгу, и ты вправе на меня злиться. Прости меня, Генрих, но мы действительно считали, что ты, а не Эдуард станешь по-настоящему счастливым. Я хотела тебя навещать, но твой отец запретил. Чтобы ты никогда не узнал правды и чтобы никто не мог тебя найти. Теперь я вижу, что зря его послушала. Но ты убил моего сына! Я не выдам тебя, но знай: если что-то случится с Боном, то меня не остановят ни слепота, ни возраст, я достану тебя из-под земли, и на троне Риата появится новый король, потому что правление Освальдов закончится на тебе. Ты понял меня, сын мой?!

– Понял, – ответил Генрих.

– Покинь Озерный дворец завтра же утром. Тебя наверняка ждут неотложные дела. И никогда больше тут не появляйся, – тоном, не терпящим возражений, отчеканила королева. Всем своим видом она давала понять, что разговор окончен.

Генрих, который за время дороги успел перебрать несколько десятков вариантов их встречи, был совершенно не готов к такому итогу. Но такова была плата за осуществление давней мечты – увидеть боль на лице бросившей его матери. Не попрощавшись, он вышел из отвратительно бордовой гостиной, налетев на лакея, стоявшего с другой стороны двери, и, нарушая тишину вечера громким стуком сапог, отправился сквозь анфиладу дворца в выделенное для него крыло.

Глава 17

6066 год эры Двух Великих