Нити Дочерей Ночи

Теона закрыла глаза, прыгая с обрыва в темные воды своей силы. Что могло заставить ее успокоиться? Только воспоминание о радостном и счастливом моменте. Ткачиха достала из своей резной шкатулки памяти последнюю, самую яркую карточку.

Она стоит на кухне. Тазик с пеной, покрывающей откисающую посуду. Красные бесполезные, но такие забавные палочки для еды. Колокольчик на тарелке – в гостях Вероника. Запах пирога, жасмина и весенней зелени. Тихие голоса самых любимых людей на свете, доносящиеся из станочной комнаты, – Вероники и Бона. Пение птиц, вдалеке слышится, как скрипят колеса телеги по лесной дороге…

Этого было достаточно. Никакое снотворное и никакая паника не сравнятся по силе действия с идеальным воспоминанием. Напомнив себе, что может потерять, она снова была готова бороться.

Не открывая глаз, девушка вынырнула из своих фантазий и прислушалась. Король с кем-то разговаривал в углу комнаты.

– Мальчишка все еще без сознания, – докладывали ему.

– Не думал, что он пропустит все веселье. Получается, зря его тащили… – ответил король, голос которого Теона теперь не спутала бы ни с каким другим.

– Мы можем попробовать его расшевелить, только прикажите, ваше величество.

– Да гори он… – не договорил король, а потом добавил: – Хотя… если он очнулся, приведите, пусть полюбуется на свою драгоценную Ткачиху, а если нет, потом расскажем ему во всех красках, как она помогла нам.

– Да, ваше величество! – отчеканил собеседник.

Теона боялась даже приоткрыть глаза, не зная, кто может за ней наблюдать. Она всеми силами пыталась сохранять спокойствие и вид бессильного, спящего существа. Но ее так распирало от злости, что с каждой секундой не выдать себя было все сложнее.

За последние пару дней произошло столько всего странного, пугающего, ее мир перевернулся с ног на голову, но она больше не чувствовала себя слабой и нуждающейся в защите. Новая Теона принимала мир разным: он отбирал и дарил, ускорял время, а потом растягивал секунды, делая их равными вечности. И она больше не хотела прятаться за стену. Теперь она была готова смотреть в глаза правде, какой бы безумной она ни была.

Теона наконец распахнула глаза. Однако то, что она увидела, вновь повергло ее в шок.

Глава 16

6050 год эры Двух Великих

Эдуард Иолантий Освальд Второй, как он с недавних пор привык себя называть, утомился дорогой и уже хотел было оставить свою затею и вернуться в замок, но желание посмотреть в глаза матери и, возможно, даже услышать слова извинения и раскаяния, было сильнее. Он, конечно, не собирался ее прощать, но не мог не потешить гордыню тем, что эта старая гусыня помнит про него и понимает, как сильно виновата. Это стоило проделанного пути.

Озерный дворец, где уже много лет жила королева-мать, находился очень далеко от Ириза. Годы, проведенные в качестве первых лиц страны, ухудшали здоровье и нервы, зато мягкий климат и вид на бескрайнее озеро продлевали жизнь бывшим монархам лучше горьких пилюль.

«Дворец построен так, чтобы его гости могли наблюдать рассветы в восточных окнах своих покоев и провожать закаты в западных. Сложная система инсоляции, продуманная лучшими инженерами, не позволяет помещениям перегреваться даже в самые жаркие дни, однако это не лишает залы мягкого естественного света, приятного глазу и телу. Дворец насчитывает пять этажей, а также обширную конюшню и большие теплицы. В теплые месяцы на пляжах устанавливают стеклянные шатры, которые защищают отдыхающих от ветра, но не портят вид на искрящуюся на солнце водную гладь. Конструкция шатров предполагает поворотные стеклянные ставни и купольные крыши, специально разработанные для Озерного дворца инженером Морином Гербертом…» – Эдуард перебирал в голове факты о месте, куда направлялся и которые прочитал в «Книге учета королевских владений». Он готовился, как школьник, чтобы хотя бы поначалу походить на хорошего сына, приехавшего навестить старую матушку, а не на того, кто готов своими руками задушить отошедшую от дел королеву.

Король любил факты, они давали ему опору среди хаоса, который он собирался возродить. Хаос слишком первобытен и неуправляем, ему же хотелось удержать древнюю силу в рамках, чтобы показать всей стране, а позже и всему миру истинную власть страха и повиновения.

Карета, обитая изнутри черным бархатом, остановилась. Слуга постучал в дверь, предупреждая короля о прибытии. Эдуард отодвинул штору, выглянул из окна и увидел инженерное чудо, которым так восхищались при дворе. Будь он в другом настроении, то непременно бы примкнул к их лагерю – Озерный дворец действительно потрясал размахом, изяществом и идеально вписанной в ландшафт формой, но он приехал сюда не для того, чтобы глазеть на архитектуру и наслаждаться холодным вином под ласковым бризом. Его интересовала лишь законно причитающаяся месть.

Возле кареты уже толпились слуги. Король резко открыл дверь, не дожидаясь лакея, и грубо спросил:

– Где моя мать?

– Эдуард, где твои манеры? – раздался голос из открытых настежь парадных дверей.

Стоящий ближе к выходу слуга громко произнес: