Нити Судьбы

Саша не опускал глаз. Он все никак не мог взять в толк, почему тот так прицепился к его Ромале? Он сам однажды был свидетелем девчоночьей драки из-за смазливого ингуша. Сам Мамедов спокойно наблюдал, как Анька с Маринкой таскали друг дружку за косы. Потом, поаплодировав, победившей, но весьма потрепанной Ане, развернулся и ушел.

На цыганочку он просто смотрел исподтишка, и если девочка ловила его взгляд, он тут же отворачивался. Саша сам это видел. Конечно, девочке он ничего и не сказал ни про это, ни о том, что Мамедов уже вылавливал, как он говорил «воздыхателя» и предлагал выбрать иной маршрут, который бы пролегал в километре от дома цыганочки.

– Я тебя предупреждал? – спросил Измаил Александра.

Тот подумал, что Мамедов специально распаляет себя разговором, и ухмыльнулся. И тогда ингуш ударил. Кулак метил в нос, но Саша успел увернуться, и жесткий удар пришелся в скулу. У него потемнело в глазах, парень на пару секунд потерял ориентацию, и этого вполне хватило Измаилу, чтобы сбить соперника с ног. На земле сознание прояснилось, и мальчик начал отбиваться, но теперь наседали с трех сторон, не давая подняться. Помощь пришла неожиданно. В угаре драки нападавшие не заметили подбежавшей к ним Ромалы. Увидев, что трое метелят ее друга в пыли, девчонка не растерялась и обрушила на голову Измаила сумку со сменой обувью – к слову сказать, там были еще две книги, которые она выпросила в библиотеке. Тот, не ожидавший ничего такого, схватился за голову и плюхнулся на землю. Его друзья растерялись на мгновенье, и этого вполне хватило Саше, чтоб подняться на ноги, да двинуть, как следует, одному и второму. Тут драку заметили.

– Это еще что такое? – закричали из окна второго этажа.

– Валим! – заорал Бубликов и побежал, за ним бросился Рагозин. Измаил посмотрел на Ромалу, потом на Сашу.

– Мы еще поговорим, – буркнул он и поспешил вслед за товарищами.

Саша схватил цыганочку за руку. Другой подхватил ее спасительную сумку, и они рванули от здания школы. Девочка успела заметь бегущих к месту драки учителей.

– Мы-то почему убегаем? – запротестовала она. – Те первые начали.

– Вот именно, начнут разбираться, что да почему? На фиг нужно! – проговорил мальчик, придерживая доску в заборе, чтоб Ромала смогла пролезть. Подруга ничего не сказала в ответ.

Они выскочили на улицу, и девочка остановилась.

– Надо колонку найти, – тихо сказала она, – тебе умыться нужно.

Поплутав по дворам, они нашли искомое. Платка ни у нее, ни у Саши не оказалось. И тогда Ромала безо всякого сожаления оторвала от своего накрахмаленного, еще утром такого белоснежного фартука оборку, намочила и стала прикладывать к припухшему лицу паренька. Тот смотрел на нее правым глазом – левый заплывал. Да уж, Измаил всю силу и злость вложил в удар, что там говорить! Саша молча терпел. Краем сознания он понимал, что Ромала не плачет и не показывает страха, пока занята делом. Стоит ей лишь сесть, как нахлынет осознание действительности и вот тогда ему придется ее долго успокаивать. Он и сейчас прекрасно видел, как дрожат маленькие ручки и побелели губы. И испугалась она, наверняка, сильно. За него испугалась. Да и он сам хорош – такой удар пропустить! Тоже мне защитник! А еще медведей да волков ждал, рыцарства какого-то хотел! Вон, какая она белая, просто как фартук до всей этой потасовки. Банты развязались, один она даже где-то потеряла, от этого выглядела нелепо. Оборванный край фартука щетинился белыми нитками. Туфли в грязи, и на левой ноге порвался нейлоновый чулок. В огромной дыре жалобно проглядывала оцарапанная коленка. И вдруг Саше стало так стыдно, как не было даже тогда, когда его поймали в соседском огороде, где он воровал яблоки. Мать тогда плакала и говорила, не уж-то ему своих антоновок мало? А он стоял рядом с малиновыми ушами – одно оттопыривалось сильней, именно за него приволок воришку домой Михаил Степанович, ветеран войны, хозяин тех самых украденных яблок. В тот день мальчик решил, что это худший из прожитых в жизни… И вдруг такая злость на себя нахлынула на парня, что словами не передать. Он поднялся с лавки, которую здесь поставили сердобольные люди для бабушек. Ромала глянула на Сашу снизу вверх.

– Прости меня, – сказал глухо мальчик, – это не ты, а я должен был тебя защищать.

Цыганочка смотрела в голубые, как небо, глаза друга. Губы у нее дрогнули, а из глаз часто-часто закапали слезы. Она ткнулась мокрым носом в плечо парня и беззвучно плакала, а Саша обнимал ее и гладил по спине, успокаивал.