«Нити судьбы»

Она протянула руку и погладила меня по щеке. Это было прикосновение женщины, только что узнавшей, что такое другая женщина – осторожное, но не испуганное, а ищущее и пытливое. Прикосновение исследователя к чему-то новому в желании узнать, что это такое, как широки его границы и что находится за этими границами. Я взяла ее руку и поцеловала пальцы.

– Ну так что, инцест? – спросила я.

Джессика сморщила нос и рассмеялась.

– Даже если и так – кому какое дело? Если двум людям хорошо вместе, зачем на их отношения вешать ярлыки?

– Ты права. Как ты оцениваешь свой новый опыт?

На ее лице появилось отсутствующее выражение, а потом его сменило выражение сосредоточенности – она размышляла.

– Это странно, – сказала она, после чего на ее лицо вернулась улыбка. – В этом есть что-то невинное… и одновременно что-то темное и порочное. Тут много красок, в том числе, и противоречащих друг другу… с мужчинами это совсем не так, с ними все понятно. А с женщиной это… одновременно так знакомо и так чуждо.

Звонок во входную дверь прервал наш разговор, и мы с Джессикой переглянулись.

– Кто это может быть в такой час? – удивленно спросила она.

– Не знаю. – Я поднялась и взяла со стула халат. – Я открою, отправлю позднего гостя подальше и вернусь к тебе. Укройся, а то ты замерзнешь.

Поздним гостем оказался Вивиан. На предложение войти он ответил отказом, стряхнул с плаща дождевые капли и, поискав что-то в кармане, извлек на свет… мой бумажник.

– Похоже, вы с Джессикой торопились, когда уходили, – заметил он. – Не припомню, чтобы ты где-нибудь забывала бумажник. Кстати, я видел твои водительские права – надеюсь, ты простишь мне эту вольность, я должен был узнать, кому принадлежит эта вещь. Оказывается, у тебя есть второе имя?

Я обреченно вздохнула.

– Да. И я ненавижу это имя. Именно поэтому всегда представляюсь Ванессой.

– В этом нет ничего постыдного. Я тоже не перевариваю имя «Пьер», и еще меньше мне нравятся имена «Рихард» и «Дитрих». Кто же тебя так ненавидел, что дал тебе имя «Зельда»?

Я взяла из его рук бумажник.

– Папа. У него всегда была тяга к идиотским именам.

– Я могу называть тебя «Зельда»? Ну, хотя бы иногда?

– Нет! – отрезала я. – Ты и так слишком много себе позволяешь для коллеги.

Вивиан примирительно поднял руки.

– Хорошо, хорошо. Так уж и быть, ты сможешь иногда называть меня «Рихард». Или тебе больше нравится имя «Пьер»?

– В последний раз мои личные вещи попадали тебе в руки. Ты уверен, что не хочешь войти? По-моему, тебе нужно выпить чего-нибудь горячего. Ты не промочил ноги?

– Внизу меня дожидается такси. Я хотел попросить прощения за то, что не смог сегодня подойти к вам с Джессикой. Очень много дел. Как видишь, закончил только сейчас.

– Адам и Колетт не обделяли нас вниманием. – Я открыла дверь чуть шире. – Но ты можешь искупить свою вину сейчас, мы не будем против.

Мы с Вивианом переглянулись и улыбнулись друг другу. Мы могли обменяться миллиардом пошлых шуток, в том числе, и в адрес друг друга, но знали, когда лучше будет сказать «нет».

– Благодарю, – заговорил Вивиан, – но мне нужно рано вставать. Деловые вопросы требуют срочного решения. В мое отсутствие Адам будто нарочно корчит из себя социофоба и откладывает переговоры. Но мы ведь увидимся в понедельник, да?

– Конечно, – кивнула я и добавила, опередив его на долю секунды: – Да-да-да. С меня подробный рассказ.

– Подробный рассказ? – Он поднял бровь – никто, кроме меня, не принял бы это за хорошую актерскую игру. – Чем это вы тут занимаетесь?

– Проходи – узнаешь.

Вивиан покачал головой.

– Я был бы рад, но мне нужно выспаться. У меня только одна просьба – хотя бы намекни, а то я буду плохо спать и перебирать в уме тысячу разных вариантов того, чем вы занимались.

– Я уверена, что твоя фантазия не так бедна, и, выдумав тысячу, ты перейдешь на миллионы.

– Ты жестокая женщина, Ванесса. – Вивиан попытался придать своему лицу скорбное выражение и добился своей цели – я не сдержала улыбки. – И я найду способ тебе отомстить.

– В этой области твоя фантазия работает не так хорошо, но я уверена, что ты с достоинством выйдешь из этого положения. – Он кивнул на прощание, и я ответила ему тем же. – Спокойной ночи.

Вивиан

– Очень надеюсь, что у меня не останется синяков. – Анна посмотрела на меня и, заметив, что я хочу ответить, добавила: – Для твоего же блага – лучше, чтобы синяков у меня не осталось.

– Ну, дорогая. Я ведь говорил тебе, что если ты не узнаешь, что такое боль, ты не сможешь по достоинству оценить удовольствие.

Анна выдохнула с досадой – как по мне, она слегка переиграла, но я решил сделать вид, что не заметил этого – и, порывшись в складках скомканного покрывала, взяла с кровати темно-зеленый шелковый шарф.

– До сих пор не верю, что я на это согласилась, – продолжила она.