Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть

В южном городе Мелитополе нелегко жила в своем доме Валентина Степановна, бывшая Хатидже-оджапче. Хоть и проживала она в нескольких часах езды от Крыма, но не решалась посетить родной свой Полуостров, и не только из опасения быть кем-то узнанной, – вероятность этого была очень мала, - а по причине боли душевной. Каково увидеть родные города и села опустошенными, заселенными пришлыми носителями других обычаев, других житейских норм – пьянства и матерщины! Именно так, ибо учительница понимала, что заселен был опустевший Крым не носителями русской культуры, а теми, кто не нашел самого себя на своей родной земле – всякими человеками, типа носящихся по пустошам иссохших шаров «перекати-поле». Приехать и увидеть обезображенную родину – это было выше ее сил! И без того жизнь ее была полна горечи - ведь не было вокруг на тысячи километров ни одной близкой души, ни одного единоплеменника, с кем Хатидже-оджапче могла бы вместе поплакать над горестной судьбой! А Валентина Степановна не могла позволить себе близко общаться ни с кем из соседей, потому что раскрылась бы ее тайна. Слава Аллаху, что вернулась к ней ее младшая дочь, ее Сафие!

Сразу после ее возвращения Хатидже пыталась называть девочку Соней, дабы подчеркнуть, что не покушается на ее идентичность самой себе. Однако это очень обидело девочку.

- Теперь, значит, ты мне не мама? Теперь, значит, я трижды сирота? Потеряла я двух мам и одного папу! - эти слова прорывались сквозь рыдания несчастной.

К детским рыданиям присоединились рыдания Хатидже, и много слез пролили вместе две женщины, старая и молодая, пока успокоились. Впредь таких, претендующих на деликатность, но по сути жестоких поступков со стороны Хатидже не было.

Сафие «в прежней жизни» успела проучиться в школе до конца первой четверти второго класса, и с той поры прошло четыре года. После прихода немцев ходить в школу она не могла – хорошо уже и то, что никто не донес, что в семье татарской учительницы вдруг появилась «племянница». Во время недолгого пребывания в узбекском кишлаке девочка, естественно, школу также не посещала, ибо русскоязычная школа находилась в районном центре, и до нее нужно было идти пешком не менее двух часов. Но все эти нелегкие годы грамотности ее обучала Хатидже, а другими предметами, такими, как математика, с младшей сестренкой занималась Айше. Теперь здесь, в Мелитополе, решался вопрос – идти ли тринадцатилетней девочке в четвертый класс, как того хотела, боясь недостаточности своих знаний, сама Сафие, или же рискнуть и поступить в пятый, на чем настаивала еще прежде Айше, да и Хатидже-оджапче придерживалась того же мнения.

- Ты будешь чувствовать себя стесненно среди младших тебя на два или даже три года детей, - не очень уверенно говорила девочке Хатидже, понимая, что скачок из второго класса в пятый довольно таки дерзок. – Конечно, год или два потеряли многие детишки, но ты потеряла четыре года…

Умница Сафие однажды сама сосредоточенно продумала ситуацию и решила идти в пятый класс. И не пожалела: уже вторую четверть она закончила на одни пятерки!

Прежде, в Симферополе в годы войны, Сафие хотя и понимала разговор мамы Хатидже с Айше, понимала и обращенные к ней татарские слова, однако отвечала она в основном по-русски. За год пребывания в узбекском кишлаке она вдруг стала разговаривать с совершенно незнающей русского языка тетушкой Холида по-татарски – это, как говорят очень умные преподаватели иностранных языков, застрявшие в пассиве слова перешли по необходимости в актив. Теперь она все чаще отвечала маме Хатидже на татарском, а вскоре все беседы в доме уже шли на этом языке.

Не надо думать, что Хатидже вовсе уж избегала встреч и бесед с соседями - нет. Но эти встречи и беседы были короткими и происходили на улице, на базаре или в магазине. И все равно Хатидже испытывала дефицит общения с людьми. Она, когда девочка находилась в школе, часто плакала, сетуя на свою личную судьбу и печалясь о судьбе своих соплеменников. Часто она пела грустные татарские песни, и однажды пришедшая из школы Сафие заслушалась замечательным голосом мамы, и после этого почти каждый вечер они вместе исполняли на два голоса песни степного и горного Крыма – и те, и другие изумительно мелодичные и наполненные глубоким философским смыслом.

Летом Айше после учебной практики пробыла две недели в Мелитополе, и все в этой маленькой семье были счастливы. Хатидже расспрашивала дочь о ее друге Исмате, о сложившихся между ними отношениях и пришла к выводу, что это, кажется, серьезно. «Пусть будет, как повелит Аллах! Айше уже взрослая девушка» - думала она.