Нити тьмы

– А что мне делать дальше?

– Не входите с ним в контакт. Возвращайтесь в Норфолк, не привлекайте к себе внимания, а когда ваш корабль будет спущен на воду, выходите в море и не оглядывайтесь.

– Вы напугали меня по-настоящему, Джон, – призналась Глория.

– В таком случае я выполнил свою миссию.

– Вы работаете над расследованием в одиночку?

Пуллер достал из кармана телефон.

– Нет; у меня есть партнер, которому я собираюсь позвонить.

– Надеюсь, ваш партнер знает свое дело, – сказала Майлс.

– Она одна из лучших, – заверил ее Джон.

Глава 41

Следующим вечером Пайн встретилась с Пуллером у выхода с Пенсильванского вокзала на Восьмой авеню в Нью-Йорке. Он приехал на местном поезде, который примерно за три часа доставил его из Вашингтона в Нью-Йорк. Погода стояла облачная и холодная. Пуллер нес на плече небольшую сумку-шопер. Он сменил синий мундир на джинсы, свитер и темно-синий пиджак. По пути они рассказали друг другу о своих расследованиях, а он – об алгоритме Роберта, который позволил ему отыскать Глорию Майлс, а через нее Джеффа Сэндса.

– Итак, ты рассказала Лайнберри, что Линда Холден-Брайант много лет назад была «кротом»? – спросил Пуллер.

– Мне следовало, но я не стала, – ответила Пайн. – Я не знаю, как это сделать. К тому же он все еще поправляется после пулевого ранения.

Они взяли такси и поехали в Вест-Сайд, к дому, расположенному на Восьмидесятых, рядом с Риверсайд-драйв. Когда проходили мимо швейцара в форме и высокой шапке через отделанный мрамором и хромом вестибюль, Пуллер спросил:

– Что мы здесь делаем?

– Мы здесь остановились. Кэрол сейчас варит обед.

– А кому принадлежит дом? Когда я бываю в Нью-Йорке, то обычно сплю на диване у приятеля. Мои суточные не покрывают ночевку в городе, в том числе в машине на платной парковке. – Джон посмотрел на сидевшего за письменным столом улыбавшегося портье, который выглядел бы достойно даже в Версале. – И мне не требуются способности лучшего в мире детектива, чтобы понять, что это не имеет никакого отношения к суточным, которые предоставляет Бюро.

Пайн слегка смутилась.

– Тут живет… Джек Лайнберри. Он любезно позволил мне здесь остановиться.

– Разве ты не жила в отеле в Трентоне?

Этли нажала кнопку вызова лифта.

– Он позвонил мне вчера. Я рассказала, что нахожусь в Нью-Йорке, и Джек настоял, чтобы мы остановились у него.

– До того как вы поговорили с его старой любовью?

– После. Но я ничего ему не сказала. Он просто проявил любезность.

Они поднялись на лифте на десятый этаж, и Этли повела его по коридору, застеленному роскошным ковром. Коридор заканчивался массивными деревянными дверями, на стенах висели картины, которые выглядели как оригиналы. Она открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру. Пуллер последовал за ней, поставил на пол сумку, огляделся и произнес:

– Ого… Лайнберри ужасно богат.

– Да, – ответила Пайн. – У него есть собственный самолет, особняк в сельской части Джорджии и пентхаус в Атланте.

– И эта квартира. И он твой отец…

– Биологический отец, но вырастил меня Тим Пайн, – резко ответила Этли. – И отцом я считаю Тима.

– Я тебя понял. А у Лайнберри есть еще дети?

– Нет, он так и не женился. У него есть я и… Мерси.

– Что ж, не удивлюсь, если все это он оставит тебе.

Пайн выглядела удивленной.

– Никогда даже не думала о таком. И не хочу этого!

– Но он все равно может оставить наследство тебе. И ты сможешь делать с ним все, что захочешь.

– Я подумаю про это, если и когда произойдет нечто подобное.

Тут в комнату вошла Блюм в переднике и с мукой на щеке. Она вытирала руки о тряпочку.

– Мне показалось, что я услышала, как вы пришли… Это место кажется обманчиво большим и очень тихим. Надеюсь, вы проголодались. Обед будет готов через десять минут.

– Я ужасно проголодался, – признался Пуллер. – В поезде кормили плохо.

– Давай я покажу твою комнату, – предложила Пайн.

Она повела его по коридору к последней двери, распахнула ее, вошла и огляделась по сторонам. Как и всю квартиру, комнату отделал профессиональный декоратор.

– У Лайнберри хороший вкус, или же он нанял человека с хорошим вкусом, – заметил Джон, поставив сумку на кровать с балдахином.

Этли села на стул возле отреставрированного антикварного письменного стола, где лежал полный набор канцелярских принадлежностей, а также лупа с кожаной ручкой.

– Итак, Джефф Сэндс… – начала она.

Пуллер кивнул и сел на кровать.

– Его дед – один из самых могущественных людей в стране. Но отец, судя по всему, списал Джеффа со счетов и сосредоточился на своей новой семье.

– Значит, он может быть не только наркоманом, но и торговцем наркотиками… Как такая замечательная новость могла не стать достоянием общественности? – спросила Пайн.