Нити времени (СИ)

— Какое-то время я довольствовалась этим. А потом… Потом появились истории о путешественниках во времени. Страшные сказки, ради которых он старался приходить домой к моему сну. Первое время я была счастлива, но потом… боялась до чертиков. Того, что меня тоже это ждет. Пытки, похищение, издевательства… Нет, он не рассказывал мне так много… но я очень многое слышала в школе, — сказала она, поймав его удивленное выражение лица. — А еще позже я стала расти, Ричард. Мне стало мало его сказок. Мало его времени. Мало присутствия в моей жизни. Ты считаешь меня эгоисткой? — она глубоко вздохнула и опустила глаза на их руки.

Он молчал около минуты, вероятно впервые подбирая слова для ответа.

— Наверное, это нормально для девочки-подростка. Я никогда не был родителем, но на мой взгляд со стороны… я считаю, что Иэн хорош в своей роли. Твой эгоизм имел право на жизнь в подростковом периоде… А ты и сейчас чувствуешь тоже?

Она уставилась в окно, на проезжающие мимо машины. Солнце медленно двигалось к горизонту, и ей до боли хотелось, чтобы оно никогда не зашло.

— А как ты думаешь? — хрипловато спросила она. — Я никогда не знала, что он чувствует. И не один десяток раз пыталась с ним поговорить. Понять. Найти хоть что-то, что будет нас связывать. Раз он так меня любит, как ты говоришь — почему не пытается сделать того же в ответ? — девушка перевела на него взгляд, не сдерживая скопившуюся в уголках глаз влагу. — Почему именно я, все еще ребенок по вашим меркам, прикладывала все усилия, чтобы он обратил на меня внимания? Знаешь, твой отец хоть и тот еще кусок дерьма, но ты хотя бы точно знаешь его отношение к тебе. А с моим… все не так однозначно, — тихо произнесла девушка, поджав губы.

Рыдать в голос не хотелось, но эта внезапная откровенность была сильнее и важнее прежней стены, что так легко рухнула в ту неделю перед балом. Теперь ей было трудно говорить с ним искренне, обнажать всю душу, но она старалась. В самом деле старалась быть с ним рядом настоящей.

— Ты выбрала тактику, которая не может дать тебе желаемое, Лекс, — тихо и очень мягко ответил Ричард, — пока все, что видел я, так это твои попытки доказать, что ты взрослая. Попытки, понимаешь? Взять хотя бы ту же стрижку. Ты знала, насколько это опасно, знала какую реакцию получишь от отца, но сделала это без лишних сомнений. Показательная акция бунтующего подростка, но никак не взрослого человека. Я слышал обрывки ваших ссор и разговоров в разные периоды жизни, и знаешь, что заметил? Ты никогда не пыталась посмотреть на ситуацию его глазами. Думаешь, ты одна жила в вечном страхе?

Лекси поморщилась и хотела было вставить слово, но он не позволил ей этого.

— А представь, каково растить ребенка, которого в любой момент можешь потерять? Не представляю, какое напряжение и страх преследуют его на протяжении всех этих лет. Не говоря уже о том, с какой болью он столкнулся от предательства твоей матери, — Ричард глубоко вздохнул и посмотрел ей в лицо, а после слабо улыбнулся и покачал головой. — Только не надо воспринимать мои слова как упрек в твою сторону — твоей вины в его бедах нет. Он сам избрал свою дорогу, и идёт по ней так, как умеет. Если подойти к разговору с этой точки зрения, возможно, все можно было бы наладить. Одно я знаю точно — Иэн любит тебя.

Каждое его слово отзывалось тупой болью в груди. И не воспринимать их как упрек было тяжелее, чем каждую его остроту в ее сторону. Он бил метко. Рвал в клочки ее душу, испепелял каждый аргумент, что рождался в ее сознании. Ей хотелось спорить. Хотелось выкрикнуть что-нибудь в свою защиту. Хотелось доказать ему, что он не прав.

По привычке.

Потому что так было проще. Не обдумать все как следует, не принять к сведению, а защититься. Поставить перед собой броню и показать всем, какая она сильная, вместо того, чтобы признать простой факт — слабости не делают ее хуже.

Лекси не смотрела на него. Молчала ужасно долго, переваривая все, что он сказал. Мимо все так же проезжали машины, а город медленно погружался в золотые краски. Люди, проходящие мимо ресторана, громко смеялись, не имея ни малейшего понятия о том, какой бедлам творится внутри ее головы.

А что если он прав? Что если она и в самом деле вместо того, чтобы их исправить отношения с отцом только портила их? Так старалась стать взрослой, независимой и сильной, так зациклилась на себе и своих чувствах, что перестала видеть дальше своего же собственного носа? Эгоистично считала, что сделала все, что могла и теперь взятки гладки — можно играть обиженную жизнью до конца своих дней.

И где здесь любовь к отцу, которую она так долго лелеяла? Что от нее осталось кроме желания отомстить и сделать побольнее?

— Интересный парадокс, — глухо сказала она, смахивая свободной ладонью соленые капли с щек и губ. — Я всю жизнь считала себя пустым местом для него, когда на самом деле была центром его вселенной. И кто я после этого? Неблагодарное чудовище?