Нити Жизни

Еще на подходе к площади Нэвлис увидел густую гудящую толпу и раздраженно нахмурил брови. Слишком у многих любопытство побороло страх. К счастью, словно из-под земли, рядом вырос Сармик и избавил его от необходимости пробиваться в центр.

– Эй, пропустите господина Нэвлиса! Дорогу! – задорно заорал молодой шаман с двумя по-девичьи тонкими черными косами и узкими медовыми глазами. Он схватил кого-то за локоть и резко дернул в сторону, другого зеваку уверенно толкнул в плечо. Обиженные было горожане, натыкались на хищную вызывающую улыбку Сармика и молча потирали ушибленные места. А заметив Нэвлиса, они отодвигали в сторону своих соседей. Постепенно в толпе открылся узкий коридор, по которому княжеский сын и задорный шаман прошли в центр. Из театра вытащили ряд деревянных кресел с темно-синей обивкой. Часть мест уже заняли члены первого круга. В древние времена уважаемых людей всегда пропускали ближе к огню и пище – они составляли первый круг у костра, отсюда и пошло такое название местного совета.

Богатые дельцы из самого Талви и соседнего портового города Калари оживленно обменивались новостями на своих местах. Старая верховная шаманка Корбу успела задремать сидя. Один из ученых расчерчивал в блокноте табличку, готовясь заносить туда свои наблюдения. Наместника и князя дела заставили пропустить яркое событие, а горделивая шаманка Майма нарочно оставила без внимания появление в городе новичка. Легендарный Дархан старался не показываться в людных местах без крайней нужды, зато жадный до впечатлений Сармик не пропускал ни одного столпотворения. Он плюхнулся на кресло справа от Нэвлиса, и оба принялись разглядывать испытуемого – мужчину с внешностью могучего китобоя. Он смотрелся довольно сурово с короткими волосами ржавого оттенка, колючей щетиной и узкими глазами цвета пасмурного неба.

Кам неподвижно стоял в центре площади с безразличным видом, но люди все же держались на приличном расстоянии от мужчины, в чьем спокойствии сквозила угроза. Нэвлис отметил, что шаман безоружен и одет в простую походную одежду серого цвета с множеством карманов. На род его занятий отдаленно намекало только металлическое кольцо в носу и резной деревянный футляр для варгана, висящий на шее.

– И что тебе не сиделось в Калари, Кам? – резко и без приветствия начал Нэвлис, вольготно устроившись в кресле.

Толпа затихла.

– Долгая история, господин, давай сразу к делу, – не пожелал откровенничать Кам.

– Мы для того и собрались, чтобы узнать тебя поближе. Рассказывай, где родился, когда переболел, – отмел возражения Нэвлис.

Он много слышал о том, как шаманская болезнь настигала человека. Снаружи это выглядело как беспричинное недомогание – у кого недельная горячка, а у кого многомесячное оцепенение. Но сам больной в бреду видел, как на его теле пируют духи, разрывая на части и поглощая. Затем они притягивали откуда-то новые куски мяса и конечности, чтобы собрать бедолагу заново в улучшенном виде. По окончании инициации новоиспеченному шаману являлся амагят – дух-покровитель, который выбрал себе этого человека и намеревался помогать ему в делах. От силы амагят зависела и сила собеседника духов.

Кам вздохнул и скучающим голосом перебрал факты:

– Родился в Калари, отец – приезжий офицер, мать – коренная. Переболел в десять лет. В семье признают лишь Небесных родителей, поэтому мне отдали в наследство чум моего прадеда-оленевода и попросили из дому. Сперва жил со своей амагят в каньоне на плато Сандаасо, потом вернулся в город и скрытно применял дар для себя самого, но в пятнадцать все же прошел Три пользы и начал практику. Лет пять все были довольны, да и я не жаловался. А уехал из-за девушки.

– Поплыл! Я так и подумал, что тут в любви дело! – хлопнул рука об руку Сармик и с видом знатока взглянул на Нэвлиса. – Эх, Лис, надо было нам ставки делать.

– Я о тебе наслышан, хранитель бестий, – тихо проговорил Кам, исподлобья взглянув на шамана с двумя косами. – Но я не враг тебе, мы в одном стане, так что придержи язык.

– Не мешай, Смех, – отмахнулся от Сармика Нэвлис, и ободряюще кивнул Каму.

Тот продолжил:

– Этой зимой в город заезжал шаман из племени орочи, оленевод-кочевник. Она убежала с ним. Но не средний шаман то был, а «последний». Из тех, что без амагят. Ничтожный вещун, предсказатель. Стелил гладко, а может, просто был полоумным. Не стал об него руки марать, а женщину отпустил – сама себя наказала, после поймет. Но погано на душе стало, да и сплетни за спиной досаждали, вот и решил с обжитого места съехать.

– Так ты что, бросил своих подопечных? Жителей Калари без шамана оставил? – сурово спросила Корбу. Высокая, жилистая и морщинистая верховная шаманка в любое время года носила черную шапку, к которой с двух сторон прижимались вороновы крылья.