Нити Жизни (СИ)

Сармик уверенно подошел к шесту и принялся медленно постукивать колотушкой по краю бубна. Зеваки, которые следили за ними и переговаривались, замолчали. Хищный шаман тихо запел. Постепенно его голос набирал силу, а удары становились громче и быстрее. Люди смотрели с удивлением и опаской. Многие слова были для них незнакомы, но Дар понимал, что Сармик созывает служебных духов и напитывается силой от своего мать-зверя. Сам он тоже двинулся по кругу в такт песне, потряхивая новорожденной шаманской погремушкой, поднял голову к небу и затянул горловое пение – низкое, дребезжащее, нечеловеческое. Сперва он еще контролировал звук так, чтобы они с Длинным дополняли друг друга, не перебивая, а затем отпустил мысли и ушел в ощущения. Удивительным образом, их голоса сплетались и сливались, усиливая друг друга. Тело двинулось вслед за пением – Дар ощутил, как его ноги вытянулись, шея напряглась под тяжестью рогов, а на загривке вырос горб. Он не смог сдержать рева, подражая Ыысаху. Если бы он смотрел сейчас на толпу, то заметил бы лица со смесью отвращения и любопытства, но с того момента шаман смотрел только в себя и духов вокруг. Невдалеке Сармик протяжно взвыл и Дархан вздрогнул всем телом, едва подавив желание убраться подальше. Что ж, теперь пора обращаться к Великим духам.

Шаман с усилием направил внимание в Средний мир и выцепил глазами молодую черную кобылу с белым лбом, которую держала под уздцы Голубая. Лошадь тут же заволновалась, дернулась, но Длинный уверенно перехватил у нее упряжь и подтащил жертвенное животное к центру. На подмогу к нему поспешили крепкие помощницы рыженькой – втроем они стреножили кобылу и уложили на землю. Дархан достал из-под плаща свой новый кинжал и быстро сделал короткий надрез на шее животного. Лошадь захрапела, но Дар слышал и видел ее как сквозь туман. А вот кровь, хлынувшая упругой струйкой, пульсировала и горела в его глазах. Он подставил заготовленный кубок и наполнил его доверху. Отметил, что ни капли не пролилось на землю против его воли – хороший знак.

Четверть крови он вылил на горячие угли – дым с резким шипением взвился в небо. Вторую часть впитала земля, да так быстро, словно неделями не видела влаги. Третью плеснул вверх для Сильфа, а четвертая отправилась в миску с водой из ближайшей реки. Затем шаман перешел к водке и смочив пальцы, разбрызгал ее на четыре стороны света начиная с востока, сделал глоток сам и вновь затянул песню. На этот раз он вел, а Сармик подпевал. Дархан поблагодарил Великих духов стихий и хозяев местности, сопровождая слова поклонами и воздеванием рук. Огонь поднялся и танцевал вместе с ним, теплый ветер ласково перебирал бахрому над глазами, почва под ногами гудела, и даже вода с любопытством выплескивалась из кувшина. Сабдаки вновь покинули гнезда и закружились над их костром. В этот раз кричали они восторженно, смело спускались, чтобы присмотреться и принюхаться к подаркам, как бы невзначай задевая шаманов крыльями. Дар совершенно забыл, кто он есть и что его тревожит. Он ощущал себя частью потока, проводником, посыльным, дверью из мира людей в мир духов, рычагом, поворот которого может в корне изменить обряд.

Он набрал полную грудь воздуха и объяснил окружающим духам свои намерения, а следом попросил помощи в предстоящем бою. Удары бубна Сармика будто придавали веса и осязания его словам. Сабдаки вторили ему весело и игриво, да и стихии явно проявляли благосклонность – ничего дурного за время обряда не произошло, вечер оставался теплым и приятным, да и небо обрело мистический пурпурный цвет с огненными всполохами зарева на западе. Солнце еще заходило, а на другой стороне уже воцарилась аристократично-бледная луна.

Сармик решил проверить успех их работы лично. Он поднял один из небольших камешков, которые лежали в центре круга, нашел в толпе их рыженькую помощницу и вложил ей камень в руку:

– Проси у духов, чего хочется, и кинь в огонь!

Голубая сжала камень в обеих руках перед грудью, прокашлялась и выпалила:

– Хочу, чтобы моя госпожа осталась цела и невредима после этой битвы!

Кинув камень в огонь, она вопросительно взглянула на Сармика. Тот невозмутимо постоял, раскачиваясь на пятках, а потом подошел к костру, запустил в него руку и неторопливо вынул разогретый камень, вызвав изумленный вздох зевак.

Когда он вновь приблизился к Мизинцу, несколько рук из толпы потянулись потрогать камень, и все отпрянули, ощутив жар. Хищный шаман благосклонно позволил устроить проверку, а затем лизнул камень языком и дунул прямо в лицо Голубой. Та покраснела и тут же побледнела.

Дархан медленно начал выходить из транса и все больше всматриваться в возбужденных людей вокруг. Подружка Эслин была такой миленькой, невысокой и трепетной, но стояла, воинственно сжав кулаки возле бедер и смело смотрела на Сармика, приподняв лицо. Тот взял девушку за подбородок и произнес:

– Духи места позволяют вам с подругами сохранить ее тело, но о душе не просите.